- Трудно представить себе все эти миры, каждый из которых такой же, как этот, а то и больше, - сказала Ууну между глотками. - Я выросла на одном из самых бедных кораблей-миров. Там было очень мало места, мы жили в большой тесноте. А здесь нет ничего, кроме пространства.
- В галактике очень много необитаемых миров, - подтвердил Энакин. - Новая Республика с радостью предоставила бы вам жилище.
На лице Ууну появилось озадаченное выражение, к которому Энакин уже привык за время их разговоров.
- Почему йуужань-вонги должны просить о том, что боги нам приказали взять себе? Почему мы должны терпеть мерзости в галактике, которая должна стать концом наших скитаний, как постановил Йун-Йуужань?
- Откуда ты знаешь, что боги так постановили, Ууну? - спросил Энакин, стараясь избегать резких выражений.
Она поджала губы.
- Твой язык доведет тебя до смерти, Бэйл Ларс. Я-то поняла, что ты скорее невежда, чем глупец, но другие не будут так терпеливы.
- Я просто хочу понять. Насколько я знаю, йуужань-вонги провели в космосе сотни лет, если не тысячи. Почему сейчас, почему наша галактика? Как боги объявили о своей воле?
Ууну слегка нахмурилась, но на этот раз не стала ругать Энакина.
- Знаков было много, - сказала она. - Корабли-миры стали умирать, и начались большие беспорядки. Каста поднялась против касты, и домен встал на домен. То было время испытания, и многие думали, что боги покинули нас. Потом владыке Шимрре было видение -новый дом, галактика, развращенная ересью, очищение. Жрецы первыми признали его видение правдой, потом формовщики, потом воины. Время испытания сменилось временем завоевания.
Она смерила его взглядом.
- Это все. Так должно быть. Больше об этом не спрашивай, ибо здесь больше нечего сказать. Люди этой галактики примут волю богов или умрут.
Энакин кивнул:
- А Опозоренные? О них ты не упомянула. Какова их роль во всем этом?
Ее взгляд снова унесся вдаль.
- У нас свои пророчества. В этой галактике Йун-Шуно обещала нам избавление.
- В какой форме?
Ууну не ответила, она продолжала смотреть на горизонт.
- Смотри, какой он огромный, - сказала она. - Все тянется и тянется.
Энакин подумал, что разговор окончен, но после долгой паузы Ууну вдруг посмотрела ему в глаза и не отвела взгляд. Ее голос упал почти до предела слышимости.
- Бэйл Ларс, - сказала она. - Ты джиидаи?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
- Что? - Энакин разбрызгал вокруг себя желтоватую пасту, которую с трудом запихивал в себя.
- Ты джиидаи? - повторила Ууну. - Вопрос несложный.
- Да с чего ты взяла? - сказал Энакин. - Будь я джедаем, я бы дал себя схватить?
- У формовщиков есть одна пленная джиидаи. По слухам, на этой луне есть и другие. А ты - никто не помнит, чтобы тебя привезли сюда. Кроме того, ты ведешь себя как-то не по-рабски. Ты какой-то… несогбенный, - она бросила на него изучающий взгляд. - А еще молва говорит, что иногда джиидаи позволяют себя схватить.
- Ну, я никому не позволял меня хватать, - заявил Энакин. Он решил, что это не будет ложью, поскольку он вовсе не был схвачен.
Он не дастся и сейчас. Он был наедине с Ууну, а она не воин. Энакин приготовился, стараясь дышать ровно. Ему не хотелось причинять боль Ууну. Она относилась к нему более по-человечески, чем следовало; не слишком много, но он не мог этого не оценить.
Тут он заметил выражение, застывшее в ее глазах.
- Ты хотела, чтобы я оказался джедаем, да? Я тебя разочаровал.
Ууну вздохнула и вновь устремила взгляд вдаль.
- Если бы ты был джиидаи, ты бы сразу напал на меня, - сказала она.
- Ты в этом уверена, и тем не менее спросила? Зачем так рисковать?
- Нет никакого риска. Здесь поблизости спрятаны воины. Я высказала им свои подозрения.
Она скривилась от досады.
У Энакина встали дыбом волосы. Где они, эти наблюдатели? Он не видел никого.
- Если ты сдашь им джедая, это освободит тебя от статуса Опозоренной?
- Само по себе - нет, - сказала она немного тоскливо. - Лишь боги могут изменить мое состояние. Но я бы хотела встретить одного из этих джиидаи. И обнаружение джиидаи дало бы Йун-Шуно сильный аргумент, чтобы заступиться за меня.
- Ты уже раньше упоминала ее. Это твоя начальница?
- Это богиня, неверный. Богиня Опозоренных. Единственная, кто может сделать меня истинной йуужань-вонг.
- О.
- Возвращайся к работе.
Они опять занялись каждый своим делом - она ощипывала цветки, а он вырезал светляков.
- А как становятся Опозоренными? - спросил Энакин.
- Еще один бестактный вопрос, - сказала Ууну, но теперь уже легким тоном, хоть и скрываюшим упрек. - Некоторые из нас такими рождаются. Других проклинают боги за грехи и проступки.
- Я слыхал, некоторые Опозоренные считают, что они не заслуживают такого статуса, - произнес Энакин как можно более легкомысленно.
Она хрипло рассмеялась.
- Заслуживают? Что значит "заслуживают"? Мы просто такие, и все. - Она опять повернулась к Энакину, и в ее глазах вдруг появилось понимающее выражение.
- А, ты говоришь о Вуа Рапуунге, который привел тебя к префекту расчистки полей?
- Должно быть, так его зовут. Я не уверен. Но он что-то такое бормотал. Не мне - меня он как будто и не замечал вовсе.
- Он сумасшедший, Вуа Рапуунг, - сказала Ууну. - Когда-то он был великим воином. Теперь он никто. Он не может этого вынести, потому и изобретает всякую ложь. Возможно, он даже верит в нее.
- Ложь?
- Он утверждает, что одна формовщица заразила его чем-то таким, что породило знаки Позора, назло ему.
- Зачем? - спросил Энакин.
- Потому что она любила его, - сказала Ууну, - а он оттолкнул ее.
- Любила? - Почему-то Энакину никогда не приходило в голову, что йуужань-вонги могут влюбляться.
- Да. Но его история невозможна.