– Итак, – хмыкнул Хэн, – окончательный тупик.
– Похоже на то, – согласился Акбар. – Любая необходимая нам информация на эту тему может поступить только из ныне существующих источников.
Лея взглянула на Хэна.
– Ты говорил, что был рядом с каким-то связистом, когда видел этого Адмирала, но не назвал его имя.
– Верно, – кивнул Хэн, – не назвал. И не собираюсь называть. Во всяком случае, сейчас.
Лея хмуро всматривалась в непроницаемое лицо Хэна, пытаясь проникнуть в ощущения мужа всеми возможными методами Джедая. Но глубоко проникнуть в его сознание ей так и не удалось. "Будь у меня побольше времени для тренировок", – грустно, подумала она. Но если Совет и прежде отнимал почти все ее свободное время, то теперь, похоже, его потребуется еще больше.
– Мон Мотма со временем все равно дознается, – предупредила она.
– Со временем я сообщу ей и сам, – отпарировал Хэн, – а пока пусть это будет нашим маленьким секретом.
– В качестве "средства достижения цели"?
– Как сказать. – Какая-то тень пробежала по лицу Хэна. – В любом случае прямо сейчас это имя никакой ценной информации Совету не даст. Вся группа, вероятно, схоронилась где-нибудь подальше. Если Империя уже не разобралась с ними.
– Ты знаешь, как найти их, – спросила Лея. Хэн пожал плечами.
– Есть корабль, который я обещал им вытащить из-под конфискации. Я могу попытаться.
– Сделайте что сможете, – сказал Акбар. – Вы говорили, что с вами на Слуис-Ване был брат Советника Органы Соло?
– Да, сэр, – ответил Хэн. – Его гиперпривод требовал кое-какого ремонта, но он должен был прибыть через пару часов после меня. – Он посмотрел на Лею. – О, мы еще должны вернуть Ландо его корабль на Слуис-Ван.
Акбар издал звук, напоминающий приглушенный свист, – у каламари это эквивалент ворчания.
– Нам потребуются показания их обоих, – сказал он. – И командира Антилеса тоже. Жизненно важно выяснить, каким образом Империя ухитрилась контрабандно доставить такие большие силы, миновав множество преград.
Лея бросила взгляд на Хэна.
– Согласно предварительному рапорту Виджа, вероятнее всего, они были в грузовом судне, зарегистрированном как порожнее.
Глаза Акбара снова завертелись в глазницах.
– Порожнее? Или всего лишь не прошедшее контроль из-за сбоя сенсоров или статического затухания приборов?
– Видж говорил, что оно было зарегистрировано как пустое, – подтвердил Хэн. – Он обязан знать разницу между регистрацией пустого трюма и записью статического затухания.
– Пустой. – Акбар, казалось, вот-вот упадет со стула. – Это может означать только одно: Империя наконец разработала действующий маскирующий экран.
– Все начинает выглядеть именно так, – здраво рассудила Лея. – Полагаю, единственная хорошая новость состоит только в том, что в их системе еще осталось несколько "клопов". Иначе они могли бы просто укрыться своим экраном от всех оперативных сил Слуис-Вана и разорвать оборону в клочья.
– Нет, – сказал Акбар, отрицательно качая своей массивной головой, – по крайней мере, об этом нам незачем беспокоиться. По своей природе маскирующий экран опасен для того, кто им пользуется. Отраженные сигналы собственных сенсоров маскированного корабля для него так же не существуют, как и вражеские сенсорные лучи, поэтому он будет действовать вслепую. Может получиться еще хуже, если работает энергетическая установка корабля, – враг засечет его по следу эмиссии.
– О, – сказала Лея, – об этом я не подумала.
– Многие годы ходили слухи, что Император разрабатывал некий Незримый Щит, – сказал Акбар. – Я беспрестанно думаю о непредвиденных возможностях его использования. – Он тяжело вздохнул. – Его несовершенство дает мало утешения. Что ни говори, маскирующий экран в руках Великого Адмирала – опасное оружие. Он найдет пути его применения против нас.
– Уже нашел, – пробормотал Хэн.
– Так, по-видимому, и есть. – Взгляд вращающихся глаз Акбара задержался на лице Леи. – Вы должны вытащить меня чистым и оградить от этого нелепого обвинения, Советник. И как можно быстрее. Несмотря на амбициозность и самонадеянность, Советник Фей'лиа не обладает квалификацией, позволяющей принимать правильные тактические решения, а без этого нам не выстоять против угрозы такого масштаба.
– Мы вытащим вас, адмирал, – пообещала Лея, очень надеясь, что и сама верит в это. – Именно этим мы сейчас и занимаемся.
Раздался стук в дверь, и она открылась за спиной Леи.
– Прошу прощения, – сказал приземистый дройд резонирующим механическим голосом, – ваше время истекло.
– Спасибо, – ответила Лея, поднимаясь и подавляя ощущение разочарованности. Ее обуревало отчаянное желание остаться у Акбара подольше, чтобы вместе проанализировать новую имперскую угрозу и обсудить юридически правильную стратегию его защиты в Совете. Но спор с дройдом ничего бы не дал и даже мог положить конец ее привилегии на подобные визиты. Дройды-охранники имели разрешение на такого рода свободу действий, а принадлежавшие к серии 2ЕВ пользовались еще и репутацией беспредельно раздражительных.
– Скоро я снова буду у вас, – сказала она, – либо нынче после полудня, либо завтра утром.
– До свидания, Советник. – Одно мгновение адмирал колебался… – Всего хорошего и вам, капитан Соло. Спасибо, что навестили.
– До свидания, адмирал, – сказал Хэн. Они вышли из комнаты и двинулись по широкому коридору, дройд занял позицию у двери.
– На это следовало бы обидеться, – заметил Хэн.
– На что? – спросила Лея.
– Ты не поблагодарила меня за то, что я пошел с тобой.
Она взглянула на него, нахмурив брови, но его лицо выглядело серьезным.
– Ну же, продолжай. Только потому, что ты отказался назвать своего осведомителя…
– Он считает, что мне осталось сделать всего один шаг, чтобы стать предателем, – закончил за нее Хэн.
Явно нелестная реплика о мании преследования готова была сорваться с языка Леи.
– Акбар никогда не принадлежал к числу тех, кого ты называешь бегущими впереди мотобота, – сказала она вместо язвительного замечания.
Хэн отрицательно покачал головой.
– У меня и в мыслях этого не было. Поговори как-нибудь с Ландо – он чувствует к себе точно такое же отношение. Стоит оставить военную службу, и ты становишься объектом насмешливых плевков в свою сторону, таких же, каким наградил меня Акбар.
Лея вздохнула.
– Тебе следует разобраться в поведении мон-каламари, Хэн. Они никогда не были воинственной расой, пока Империя не стала порабощать их и опустошать мир, в котором они жили. Эти их замечательные крейсеры изначально были пассажирскими лайнерами. Ты ведь знаешь, что мы помогли им превратить их в боевые корабли. Может быть, это не столько злость на тебя за твою отставку, сколько обыкновенное самобичевание и запоздалое раскаяние за то, что ввязались в войну.
– Даже несмотря на то что их принудили к этому?
От неловкости Лея передернула плечами.
– Вряд ли кто-то решается воевать без ноющего в подсознании ощущения, что можно было найти иной путь. Даже когда испробованы все пути и ни один из них не дал результата. Я знаю это, потому что испытала подобное чувство, когда впервые присоединилась к Восстанию. И поверь мне, люди, подобные Мон Мотме, действительно пробуют абсолютно все. А у представителей такой от природы мирной расы, как мон-каламари, эти ощущения, должно быть, еще острее.
– Ну… может быть, – неохотно согласился Хэн. – Тогда мне просто хотелось бы, чтобы они обуздывали их сами, оставив нам справляться с собственными.
– Они так и ведут себя, – заверила его Лея. – Только им надо дать время.
Он поглядел на жену сверху вниз.
– Ты еще не рассказала мне, почему вы с Чуви оставили Кашуук и вернулись сюда.
Лея соединила большой и указательный пальцы в кольцо. Она понимает, что рано или поздно должна поговорить с Хэном о том деле, которое затеяла с Хабарухом, командиром ногри-диверсантов. Но общественный коридор Императорского Дворца – неподходящее место для подобных дискуссий.