Тезар Себатайн и сестры Хара - Бела и Красов - были заняты тем же. Илиса удерживала контакт в течение нескольких секунд или минут, наполняя Силу ощущением благодарности и любви, и продолжала обнимать их, погружаясь в целительный транс джедаев. Лея и барабели оставались с ней, пока ее мысли и эмоции не сделались тихими, как пруд в безветренный день, а затем, один за другим, осторожно удалились.
Когда с этим было покончено, Лея поразилась, обнаружив, что и сама она чувствует себя более сильной и умиротворенной, чем в последнее время. Это было, несомненно, самое глубокое соприкосновение в Силе, которое она когдалибо испытывала, и не из-за того, что барабели были сильнее других джедаев, а потому, что они делились друг с другом чувствами так свободно и невинно… Теперь она понимала, почему Илиса взялась тренировать их наставницу - мать Тезара, Сабу Себатайн - даже несмотря на то, что это угрожало ей самой и ее миссии на Барабе I.
- Лея? - спросил Хан. - Ты в порядке?
- Все хорошо, Хан.
Она не обернулась к нему по той единственной причине, что он как раз менял ей повязки, а последней вещью в мире, которую ей хотелось видеть - даже мимоходом - была почерневшая, гноящаяся масса, в которую превратились ее ноги.
- Я-то в порядке, но Илиса… надо что-то делать.
- Не это ли я все время говорю? - проворчал Хан.
Они прибыли в точку рандеву почти сутки назад, и началась монотонная игра в ожидание. Вскоре Хан был готов вышвырнуть пассажиров через люк. Хотя Ицал Ваз и барабели были не способны обьяснить задержку, они продолжали уверять Хана, что они бы знали, если бы встреча была отменена. И больше ничего - когда Хан спрашивал, откуда бы они знали, Ицал всегда смотрел на барабелей, а те просто пожимали плечами и говорили, что они бы знали.
Лея взглянула на Белу - а может, это была Красов - и сказала: - Нужно связаться с вашей наставницей. - Хотя трудно было вообразить, что барабелю можно что-то приказать, она говорила командным тоном, который с таким эффектом применяла во время пребывания в должности государственного руководител Новой Республики. - Дайте мне адрес трансивера.
Две сестры поглядели лруг на друга и на Тезара и, казалось, пришли к соглашению.
- Как пожелаете, - ответила Красов… а может, Бела. - Но если вы им воспользуетесь, рандеву будет отменено. Мастер Саба научилась остерегаться подслушивающих устройссств Бригады Мира.
Тезар, который был и крупнее, и светлее женщин, пожал плечами: - Тем не менее поступайте, как считаете нужным. Она, кажется, уже и так нами недовольна.
- Есть из-за чего, - мрачно молвил Хан.
Плечи Тезара опустились.
- Оный извиняется за свой совет. Можете пристрелить его, когда хотите.
- Не искушай меня.
Лея успокаивающе положила руку на плечо мужа: - Я уверена, что Тезар так же беспокоится об Илисе, как и мы. Она наставница его матери.
Суровость, мелькнувшая в глазах Хана, была одновременно неожиданной и трудноуловимой, но он лишь отрывисто кивнул и, не поднимая глаз, закрепил синтеплотью края повязки. По идее, липкая лента не должна была причинять боль, но для Леиной воспаленной кожи она была как огонь.
Хан опустил ее ногу на упор, собрал оторванные бинты и встал.
- Незачем пытаться вызвать мать Тезара.
- Мастера Сабу, - поправила Красов.
Хан проигнорировал ее замечание и продолжал: - Если из-за этого она не придет, наше положение станет еще хуже.
Он повернулся к Тезару: - Откуда ты знаешь, что твоя мать… мастер Саба прилетит сюда?
- Потому что мы не чувствуем обратного, - ответила Бела.
Хан посмотрел на Лею: - Что это значит - не чувствуют обратного?
- Вашшша жена понимает, - отвечал Тезар, глядя на Лею. - Ссс помощью Силы.
- Значит, она должна быть очень близко, - сказала Лея, не вполне уверенная, смутило это ее или поразило. - Я знаю лишь о нескольких джедаях, которые могут чувствовать, что делают другие, и даже в этом случае они должны быть недалеко друг от друга.
Красов покачала головой: - Но не согнездовцы.
- Мы чувствуем, что с ней ничего не случилось, - добавила Бела.
- Понятно. - Из-за того, что нить разговора переходила то к одному барабелю, то к другому, Лее приходилось постоянно вертеть головой. - Итак, вы говорите, что не почувствовали ее смерть?
- Значит, вот откуда вы знаете, что рандеву не отменено? - спросил Хан. - Потому что мастер Саба еще не умерла?
Тезар широко улыбнулся: - Именно так! Если мастер Саба жива, она будет здесь.
Лицо Хана посуровело… это был тревожный признак, по крайней мере для Леи.
- Вон оно что. - Он посмотрел на пол, затем обернулся к Лее: - Мы отправляемся на Талфальо.
- Талфальо?
Лея ожидала, что кто-то из барабелей возразит. Но ни один не промолвил ни слова, и тогда она спросила: - Ты это серьезно?
- Как голодный хатт, - отвечал Хан. - Мы не можем рисковать, дожидаясь, что когда-то сюда привезут бакту.
Он бросил грязные бинты в мусоропровод и пошел к выходу. Лея едва успела повернуть свое репульсорное кресло, чтобы не потерять его из виду.
- Хан, погоди! - Лея решила оставаться на месте; если она двинется за Ханом, то так и проследует за ним до самой кабины. - Надо все продумать.
Хан обернулся в дверях.
- Что продумать? - снова этот тяжелый взгляд, едва ли незнакомый, но на удивление неуместный. - Нам нужна бакта!
- Нужна, - согласилась Лея. - Но сколько нужно времени, чтобы добраться до Талфальо?
- Десять с половиной часов, - уверенно сказал Хан. - Ицал уже просчитал курс.
Лея поглядела на бактокамеру.
- У нас нет этих десяти часов, Илиса умрет через пять.
- А ты - через двадцать.
- Мы этого не знаем.
- Я не играю в лотерею.
Хан повернулся и исчез за дверью.
Лея поспешила следом, но темп движения ее кресла не мог сравниться с его гневным шагом. Хан уже скрылся за изгибом коридора, когда она наконец выплыла из каюты экипажа, и тут Лея наконец поняла, что значил его тяжелый взгляд.
- Хан!
Хан остановился, но не обернулся.
- Мы не можем улететь. - Лея спрашивала себя, знает ли она вообще этого человека, раз он так ожесточился после смерти Чубакки и предательства жителей Дуро, что и вправду превратился в того эгоистичного циника, за которого себя выдавал при их первой встрече. - Мы должны ждать… и надеяться.
- Мы должны поместить тебя в бактокамеру, - Хан повернулся, в его глазах стояли слезы, которым он не желал давать волю. - Если мы этого не сделаем - скорее всего, ты никогда больше не сможешь ходить.
- По крайней мере, я не буду ходить по трупам. - Лея направила свое кресло в коридор. - Хан, ты что, забыл, кто я? Ты что, думаешь, что я хочу спасти ноги ценой чьей-то жизни? Неужели ты этого хочешь?
Хан слабо покачал головой. Из его глаз потекли слезы, и он бросился прочь по коридору. Лея не стала его преследовать. Она все еще понимала его достаточно хорошо, чтобы знать, когда его нужно оставить в покое. Он не мог больше думать о потерях, и Лея начинала его понимать - или это был страх? Возможно, когда он глядел на Лею в репульсорном кресле, то видел очередную утрату, еще одну потенциадьную жертву, взятую йуужань-вонгами.
Одновременно Лея с удивлением поняла, что смотрит на него точно так же. После смерти Чубакки Хан отгородился от семьи и пропал в галактике - горевать в одиночестве. Лея думала, что ему просто нужен простор, и она дала ему этот простор. Но теперь она понимала, что он покинул ее по еще одной причине - чтобы защитить ее и детей от своей неконтролируемой ярости. А решил ли бы он уйти, подумала Лея, если бы она упорнее старалась достучаться до него, постоянно нажимала на него, и выдержала бы бурю, когда он дал бы наконец волю своему гневу? Стал ли бы он тогда таким чужим?