— Чтобы я бросила свою ближайшую подругу в такой ответственный момент? Да ни за что! — возмутилась Людмила.
— И все-таки я прошу тебя выполнить мою просьбу, — настаивала Юлия Александровна. — Тем более что, по словам Ларисы, главная опасность угрожает не мне, а тебе! Со своей стороны я обещаю быть очень осторожной!
— Ну, хорошо, — неохотно согласилась Людмила. — Но только при одном условии: если ты пообещаешь при малейшей опасности вызвать меня на помощь!
И Баратовой пришлось клятвенно заверить в этом подругу. Когда гости наконец разошлись, Юлия Александровна взяла веник и стала подметать комнату. И вдруг услышала в коридоре какой-то шум. Баратова с опаской выглянула туда. Никого в коридоре не было, и только из-под комода выглядывал уголок какого-то пакета. Юлия Александровна подняла его и развернула.
— Все это очень странно, — сказала она задумчиво, просмотрев содержание пакета. — И то, что этот пакет хранился у покойной Ольги Михайловны, и то, что выпал он как раз там, где крутился «маятник» нашей Ларисы! Хотя теперь многое становится на свои места, — отметила Юлия Александровна, после чего позвонила приятелю сына.
— Скажите, Олег Станиславович, старший лейтенант рассказал вам о таинственном клиенте гадалки? — спросила она.
— Какой старший лейтенант? — не понял тот.
— Наш участковый. Старший лейтенант Петренко, — уточнила Юлия Александровна. — Он заходил к нам как раз на следующий день после вашего визита.
— Никакого участкового лейтенанта Петренко в райотделе нет, — немного подумав, ответил Сергеев.
— Вы знаете, я почему-то так и думала, — с удовлетворением сказала Баратова и повесила трубку.
ГЛАВА 18
Этой ночью Баратова опять увидела под своими окнами длинноногую садовницу с лопатой. На этот раз с ней была подруга. Они вместе прошли почти к самому концу палисадника и один за другим вырыли очередные два розовых куста.
— Левее, левее я сказала, — командовала длинноногая Саша.
Вдруг что-то звякнуло, и девушка громко вскрикнула. Еще пару минут продолжалась напряженная работа, а потом она извлекла на свет Божий какой-то пакет!
— Что-то он слишком маленький, — осмотрев его, с сомнением сказала Саше подруга.
— А вот мы сейчас посмотрим, что там внутри, — бодро ответила та и развернула пакет. — Черт, — выругалась Саша, — всего одна мятая сотня долларов и какая-то записка. «Это тебе за труды на бедность», — прочитала она. — Вот паскуда! Это что, он для меня написал? — возмущенно сказала девушка.
Она уже собиралась еще раз посмотреть, нет ли в яме еще чего-нибудь, как вдруг раздался громкий окрик:
— Положи цацки на место!
От неожиданности девушка чуть не выронила пакет на землю. В трех метрах от нее стояла Петровна со своим племянником. Тот, видимо, уже успел хорошо заправиться и еле держался на ногах.
— Слышала, что тебе сказала моя тетка? Положи цацки на место, — повторил племянник.
— Это наш дом, — ближе подступала к длинноногой Саше Петровна, — и все, что здесь хранится, тоже наше, наследственное, — воинственно сказала она.
— А ты слышала, Петровна, что кто нашел, тот и хозяин? — ответила девушка, пряча сотню в карман.
— Это мы еще посмотрим, кто здесь хозяин, — проворчал племянник Петровны, поднимая с земли палку.
— Да с чего вы взяли, что этот клад зарыли здесь ваши предки? — попыталась образумить его и старушку девушка.
— Они, — уверенно ответила Петровна. — А даже если и не они, тогда тот самый трактирщик, который жил здесь когда-то! Так что все равно этот клад по всем понятиям наш!
— Значит, это ваш трактирщик написал такую записку, — издевательски спросила Саша, протягивая ей клочок бумаги.
— «Это тебе на бедность», — прочитала Петровна. — И что это такое? — в недоумении спросила она.
— Вот эту записку я нашла в вашем кладе, — ответила Саша. — Что же, по-вашему, ее написал ваш трактирщик?
— Конечно, — не очень уверенно ответила старушка.
— Ну что ты городишь, Петровна, — постучала по лбу Саша. — Ты хоть соображаешь, когда жил твой трактирщик? Если бы это сделал он, то записка была бы написана старым алфавитом со всеми этими ятями, фертами и, как ее там, фитой!
— Какой еще фитой? — хмуро спросил ее племянник Петровны. — По-моему, она над нами издевается, — повернулся он к старушке.
— Фита — это такая буква в старом русском алфавите, бестолочь ты серая, — презрительно сказала ему длинноногая Саша. — Нет тут ваших цацек, нет и никогда не было!