— Стал бы я из-за такой ерунды в вашу квартиру по ночам шляться, — презрительно сказал Шульман и тут же спохватился. — Ну, так что, я пошел? — нерешительно спросил он. — В общем, знайте, Юлия Александровна, Семен Шульман, двери напротив, всегда готов прийти к вам на помощь!
И он, шаркнув ножкой и грациозно уронив голову набок, ушел, придерживая кухонный нож рукой, словно офицерский кортик.
— Говорят, что нет настоящих мужчин, — мечтательно посмотрела ему вслед Людмила. — А вот они, рядом! Незаметные, невзрачные, даже неказистые, но с горячим и верным сердцем!
— И старыми семейными трусами, — хихикнула Петровна.
— Фу, Петровна, вы все испортили, — скривилась Людмила. — Надо уметь видеть под скромной оболочкой драгоценное содержание!
— Подумаешь! Там и видеть-то нечего, — ответила старушка ворчливо. — Нищий старый еврей, все родственники его бросили и уехали в Германию. Один, как бобыль! А фанаберии! Бывало, пожалею его, приду, скажу: Семен, хочешь выпить? А он брезгует! Интеллигент задрипанный! Ладно, пойду я! У меня сегодня еще намечена деловая встреча, — гордо сказала она.
— Что у нее намечено? — удивилась Людмила.
— Деловая встреча, — улыбаясь, ответила ей Баратова. — Наверное, наша соседка со второго этажа ей аванс в виде двух бутылок принесет! Ох, чувствую, мне еще предстоит в этой квартире немало беспокойных ночей!
Когда Юлия Александровна провожала подругу, она ненадолго задержалась на лестничной клетке и услышала, как за дверьми квартиры Петровны довольно громко разговаривают два человека. Один голос был тихий, второй — громкий, и словно бы оправдывался. Этот голос явно принадлежал Петровне.
— Да не брала я его, ей-богу, не брала, — горячо говорила старушка. — Если хочешь знать, я вообще там сегодня не была! Почему, почему! Плохо мне было сегодня ночью, вот почему! Думала, до утра вообще не доживу!
— Еще бы! Сразу весь аванс — две бутылки вылакать, — с сарказмом заметил второй голос. — Это же какой железный организм надо иметь! Ты хоть, Петровна, побереги себя! Все-таки силы уже не те! И потом, надо сначала оплату отработать, а потом уж умирать!
— Жадная ты все-таки, Ларочка, — с укором сказала Петровна. — Нет, чтобы пожалеть старуху, налить ей немного «поправиться»!
— Щас, — резко ответил второй голос. — Это чтобы ты опять весь день провалялась?!
— Да я же говорю, немного! Эх, Ларочка, нечуткий ты человек, — с обидой сказала Петровна. — Одно слово, с темными силами якшаешься, — вздохнула она, и голоса смолкли.
Баратова с интересом выслушала этот диалог. Из него было ясно, что старушка ей врет и уже не раз бывала в ее квартире. Вот только зачем она это делала?
Размышляя над странным поведением Петровны, Баратова вышла на балкон. У соседей происходила обычная вечерняя «молитва» с поминанием Дрюсика. А через полчаса уже из-за другой стены донеслись душераздирающие звуки, в которых отдаленно угадывалась мелодия песни «По диким степям Забайкалья». Это Петровна отводила душу после свидания с призраком.
— По-видимому, и этой ночью мне вряд ли удастся спокойно уснуть, — со вздохом сказала Баратова и открыла очередную отобранную для чтения книгу.
ГЛАВА 13
К сожалению, Юлия Александровна оказалась права. Эта ночь выдалась необычайно богатой на события. Сначала в половине первого Баратова увидела, как по двору прошла длинноногая любительница садовых насаждений с лопатой на плече. Потом, с интервалом в пятнадцать-двадцать минут, двор пересекли еще несколько теней. Один был щуплый мужчина небольшого роста. Он несколько раз с опаской оглядывался по сторонам и останавливался. Дойдя до дома, он вошел в подъезд, в котором была квартира Баратовой, а через несколько минут послышалось уже знакомое ей постукивание по стене.
Но не успела скрыться в подъезде эта тень, как во дворе появилась еще одна — тучный и довольно высокий, но сутулый человек. Передвигался он по двору как-то странно — короткими перебежками. Добежав до бачков с мусором, толстяк пригнулся и спрятался за ними. Потом совершил вторую перебежку и остановился за старым тополем уже совсем рядом с домом и только потом сделал отчаянный рывок и тяжелой трусцой добежал до подъезда. Баратова с интересом наблюдала за странным поведением второго полуночника. Постепенно она поняла, что тот просто следил за первым. «Прямо не ночь, а сбор нечистой силы, — пробормотала Юлия Александровна. — Не хватает только ведьмы на помеле». И, как говорится, сама себе и напророчила! Через пару минут после того, как толстый полуночник доковылял до подъезда, из-за угла соседнего здания показалась третья тень! Сначала Баратова не могла понять, кто это может быть. При свете луны на асфальте копошился какой-то жуткий клубок из волос с воткнутыми в них ветками. От этой картины Юлия Александровна даже поежилась. Но потом тень появилась из-за угла полностью, и Баратова сообразила, что это была полная женщина с развевающимися на ветру волосами, а в руке она держала длинную дворницкую метлу.
Женская тень быстро пронеслась от угла дома до раскидистого тополя и затаилась там. В тревожной тишине прошло минут пять. Даже доносившееся снизу постукивание почему-то прекратилось. И вдруг снизу, из подвала, послышался жуткий крик, в котором были слышны боль и ужас одновременно, а сразу же за ним раздался какой-то нечеловеческий торжествующий вопль. От неожиданности Баратова вздрогнула и хотела уже идти звонить в милицию. Но тут затаившаяся за бачками «ведьма» неожиданно выскочила на середину двора и с криком «Вася, я здесь!» бросилась с метлой наперевес к подъезду. Голос нечистой силы показался Баратовой знакомым, и она задержалась на балконе.
Еще пару минут откуда-то снизу доносились странные звуки и нечленораздельные возгласы, потом из подвального окошка выскользнул первый полуночник. Когда он вылезал наружу, то пару раз кого-то сильно лягнул ногой. Выбравшись наружу, он, прихрамывая, бросился наутек. Вслед за этим из подвального окошка, словно в каком-то фильме ужасов, показались чьи-то рука и голова. Несколько секунд Баратова, словно завороженная, следила за отчаянными конвульсиями извивавшейся руки. Та хваталась за оконную раму и расположенные поблизости кусты. Все это сопровождалось громким пыхтением. Наконец рука в последний раз дернулась и бессильно упала. «Наверное, это конец», — в ужасе подумала Баратова.
Но вслед за этим снизу раздался жалобный голос:
— Люда, я застрял!
Выбежавшая во двор симпатичная ведьма сначала бросилась вслед за убегавшим щуплым полуночником, но при звуках этого голоса остановилась и вернулась назад.
— Ну, как же ты так, Вася, — с укором сказала она, подойдя к подвальному окошку.
Баратова пригляделась. Эта ведьма ей определенно кого-то напоминала. В этот момент «нечистая сила» вышла на свет единственного горевшего во дворе фонаря, и Юлия Александровна с удивлением узнала в ней свою Людмилу.
Быстро сбежав вниз, Баратова подошла к ней.
— Что ты здесь делаешь? — в растерянности спросила она подругу.
— Разве ты не видишь, охраняю твой ночной покой, — как ни в чем не бывало ответила Людмила.
И по ее виду можно было заключить, что такой ночной дозор был для нее обычным делом. Баратова посмотрела на ее спутника. Теперь она поняла, что застрявшим в узком подвальном окошке человеком был кавалер Людмилы.
— И от кого же вы меня собирались охранять? — с улыбкой глядя на потуги майора пролезть наружу, спросила у подруги Баратова.
— От ночного кошмара, который запугал весь ваш дом, — ответила Людмила. — От вашего домового призрака. Думаю, это он посещал и твою квартиру.
— Маленький плюгавенький человечек, который убежал от Василия Андреевича, и был тем самым призраком, от которого дрожали все мои соседи по дому? — удивилась Баратова.
— А все настоящие маньяки небольшого роста, — со знанием дела сказала Людмила.
— Это правда, — слабым голосом подтвердил ей застрявший майор.
— А что у тебя было в руках? — все еще не могла прийти в себя Баратова. — Мне показалось, что это метла.
— Ну да, метла, — гордо кивнула Людмила. — Когда я пошла за Васенькой, хоть он и не разрешил мне этого делать, я подобрала ее на самом углу, где валялся всякий хлам. Если бы не эта метла, еще неизвестно, чем бы закончилась эта отчаянная схватка. Один Вася ни за что бы с этим маньяком не справился. Ведь правда же, Василек? — требовательно спросила она.