Я махнула на Андрея рукой. Больше всего похоже на акт отчаяния с его стороны: хоть как, но избавить сестру от мужа-зверя. А мой акт отчаяния — избегание?
— Еще ты будешь сватовство барина улаживать. — Здесь вообще в порядке вещей жениться на крепостных или барин решил поразвлечься? А дети? Какой статус здесь у детей от крепостной? — Пусть сам приезжает, тогда обсудим. И про всякие байки забудь, или отцу Петру скажу.
Мне пригодились причитания Луки. Я повернулась к своему столу, к Андрею спиной, села, усиленно делая вид, что решение мое окончательное. Я все равно не знала ни мотивов Андрея, ни настоящих страхов Авдотьи, ни желания — искреннего, как мне казалось — Степаниды вернуться к мужу. Много тайн. Проблема в том, что лишь для меня одной это — тайны.
Ушел Андрей громче, чем появился. Удаляющиеся шаги его я расслышала, как и полушепот-полуугрозу:
— Не пожалейте только о сем, барышня.
Какой смысл орать, рвать на себе платье и волосы, рыдать и вопрошать — за что? Почему я в доли секунды лишилась всего, что мне было важно, чем я дорожила, что хотела сберечь, и оказалась черт знает где в разоренном имении, без денег, без каких-либо перспектив, и вместо того, чтобы думать, что делать со всем этим, как выживать, должна заниматься охотой на ведьм? Мироздание или кто там, кто решил зашвырнуть меня в это тело, было навеселе? Для меня ведьмы и магия были забавной строчкой в «Классификаторе видов экономической деятельности»…
— Ужин где? — рявкнула я, подлетев к двери, и от моего крика зашатались стены и содрогнулась сыра-земля.
Почти сразу раздались шаркающие шаги, и в конце коридора возникла Анна.
— Чуток погодите еще, матушка. Скоро будет.
Голос ее был спокойный, и мне стало немного легче. Я жестом остановила ее и подошла. Анна поклонилась, я потянула носом — там кухня. Мне нужно туда сходить. Что-то там есть нам сегодня и завтра?
— Покажи мне, что за запасы у нас, — велела я. — Лука говорил, с трудом перезимовали.
Не дожидаясь, пока Анна что-то начнет объяснять, я прошла в кухню и убедилась, что в некотором отношении понятие «голод» у барских крестьян и моих современников отличалось. Нет, здесь ничего не ломилось от разносолов и по углам не тухли невостребованные осетры, но мышам было раздолье. Вопреки моим представлениям о хранении продуктов в эти времена, запасы лежали прямо на кухне, а может, в этом мире были другие обычаи или четырехлапые любители поживиться похитрее наших, или еще какие-то причины.
— Это что… все запасы? — спросила я растерянно, оглядывая небольшие бочонки, казалось, с крупами, однозначно — бочонок с медом, я не могла ошибиться, это именно медовый потек застыл на крутом потемневшем боку, сложенные в углу стопкой овощи… Кабачки на вид, но темно-красные.
— Помилуйте, барышня, это Кузьма сегодня из амбара принес, — ответила Анна не менее потерянно. Да, еще один мой глупый вопрос, и, увы, не последний.
— Откуда это все? У нас нет денег, Анна! Откуда столько еды?
— Так вы приказали, барышня, — почти прошептала Анна, побледнев. — Как его сиятельство денег дал, вы же сами Луку в село послали… Что зимой померзло, что мышь поела, так мы доели, а вы…
Я предпочла бы это просто не слышать.
— А что в кухне было, так вы сами приказали свиньям выкинуть…
Премудрейший, почему ты настолько несправедлив и не даешь часть своей мудрости своим детям?..
— Вот что, Анна… — Я с трудом собралась с мыслями. — Здесь довольно еды нам — и мне, и вам всем. Никто не будет больше есть ничего испорченного, и вот это вот что? Мой ужин? — я указала на два источавших умопомрачительные ароматы горшка. Доходили они не в печи, а на своеобразной плите: большой кирпичный короб, обмазанный известью, накрытый сверху толстой металлической пластиной. Где-то там горели дрова — жар я ощущала и от пластины, и откуда-то сбоку. — Это много для меня одной, хватит всем. — Я подумала: нет, на пятнадцать человек мало. — Хотя бы мужчинам, детям и Степаниде. И женщины пусть едят хорошо.
Идиотка. Эта барышня идиотка. Недалеко ушла от своего разгульного братца.
Я быстро вышла, в который раз услышав вслед: «И впрямь умом тронулась». Черт с ним, со мнением обо мне крестьян. Сколько еще успела растратить эта безголовая деваха? На что? На тряпки? На экипаж? На балы?
Я выбежала во двор. Покрутила головой в поисках амбара — вон он, притаился среди деревьев, явно ведь плодоносных когда-то. Огромный сад, запущенный, поредевший, но некогда дивный, сколько здесь было — уже неважно чего. Весна, и надо садом как можно скорее заняться.