В командном отсеке, где вместе с командиром находился взводный связист, Середин стянул с себя куртку, оставшись в майке-тельняшке.
— Жарко тут, Диман.
— Ты мне скажи, за каким чертом тебя заставили тащиться сюда сорок с лишним верст?
— Дело вот в чем, Дима. Сегодня ночью, а точнее, в 0.30, границу в районе седьмой заставы прорвала крупная банда штыков в двести. По данным разведки, это банда Мадраса.
— А ему что понадобилось у нас?
— Что-то понадобилось, и довольно серьезное. При прорыве погибло четырнадцать пограничников во главе с заместителем начальника заставы. Совершив прорыв, банда тут же разделилась на мелкие, не более пяти человек, группы и растворилась в горах. Мобильные пограничные группы не смогли взять след ни одной из них. Облет местности «вертушками» тоже ничего не дал. В Управлении ФСБ по району опасаются, что Мадрас вышел на тропу войны для проведения террористических актов в населенных пунктах Кавказа, дабы дестабилизировать успокоившуюся было обстановку.
— Понятно, — кивнул Шрамко. — Но это можно было сказать по связи. И, насколько мне известно, седьмая застава стоит юго-западнее нашего поста, а напротив нас шестая застава.
— Верно. А сколько километров от седьмой заставы до нашего поста?
Шрамко пододвинул к себе карту:
— Шестнадцать по прямой, ну а обходя ущелья, и вообще участки перевалов, все тридцать будут.
— Тридцать километров. А где стоит пост роты соседнего батальона?
— Ты что, решил мне экзамен устроить?
— Ну, что ты, Дима, так где?
— У Тахта-Юрта.
— Точно. За скалистым большим перевалом, что примыкает к перевалу Герди, который мы можем созерцать и без оптики. Причем от седьмой заставы до блокпоста тридцать четвертого батальона по прямой двадцать семь километров. И там гораздо труднопроходимее, чем здесь.
— Ты сказал, что банда попытается прорваться через наш блокпост?
— Так не я считаю, Дима, так считают в Управлении ФСБ и в штабе бригады.
— И тебя послали на усиление.
— Мог бы и понять, что нет.
— Я все понял, кроме одного — за каким хреном для передачи данной информации прислали тебя? Комбату или ротному делать нечего?
— В штабе батальона посчитали, что Мадрас может иметь аппаратуру перехвата переговоров в эфире, и решили, что так будет надежней.
Шрамко задумался. Затем взглянул на друга:
— Так, говоришь, двести рыл?
— По свидетельству пограничников, отлично подготовленных, прекрасно вооруженных рыл. У них есть и гранатометы, и пулеметы, кто-то видел и носильщиков с ящиками из-под боеприпасов.
— Но у них нет БМП и танка!
— Этого нет, но разве сложно и нас лишить техники?
— Ты проверяющий?
— Я — твой друг. Нет, не могу находиться здесь, это парилка, а не отсек. Пойдем, Дима, на смотровую площадку. Там хоть и солнце, но ветерок какой-никакой, — предложил Середин.
— Ну пойдем, посмотрим на перевал, «зеленку».
Офицеры поднялись на крышу здания, по периметру которой на полметра высились бетонные балки. Сюда, на случай нападения, для обороны по расчету должны выходить командир взвода, гранатометчик и пулеметчик третьего отделения, контролировавшего плато, и по одному стрелку из каждого отделения. Над зданием развевался российский флаг.
Шрамко протянул Середину бинокль. Роман осмотрел перевал, два разделявших его ущелья, ближнее Атылюх, восточнее — Джекум, и спросил:
— В ущелье кто-нибудь ходил?
— Мы — нет, а разведка была, заходила от «зеленки». Командир разведгруппы сообщил, что в горах все чисто.
— Когда это было?
— Позавчера.
— А после прорыва?
— После прорыва только ты наведался.