Выбрать главу

– Сен! – Старуха не унималась.

Из-за ее спины протолкнулся старик в плотной домотканой дханте. В руках у него был меч.

– Послушайте…

– Ах ты, поганец! Стража!

Вздохнув, я прикрыл глаза. Опять бежать. Опять эта круговерть в паутине навесных улиц. Еще несколько мгновений отдыха и – в дверь. Я заранее позаботился о том, чтобы выдернуть засов. Если б не паршивые хряки с синими ленточками на холке…

Когда я, запыхавшийся, мокрый от дождя и к тому же перепачканный в навозе, ввалился в первую попавшуюся таверну, половой встретил меня недовольным оценивающим взглядом. Промолчал. Думаю, к нему заглядывали и более сомнительные посетители.

Потребовав крапивный суп с мятками, я разместился за столом в дальнем углу.

Погоня затягивалась. Я выбивался из сил. Короткий отдых в свинарнике не помог. Еще часок такой беготни, и я бы точно свалился с одного из горизонтов. Полетел бы, кувыркаясь, сшибая перила нижних улиц, и грохнулся бы на землю. Оставалось надеяться, что наемникам наскучит гоняться за мной по всему Предместью и они решат, что лучше напрямую ловить Теора. Или хотя бы Громбакха. С ним бы наверняка вышел более толковый разговор.

Таверна пустовала. Трое закутанных в дханты посетителей. Не самое удачное место, чтобы прятаться, но выбирать не приходилось. Оглядевшись, я поморщился. Черный ход – на кухне. Туда так просто не пробиться. Половой загораживал дверь. Да и бежать пришлось бы через весь зал. Значит, окно. Я едва сдержал смех, представив, что повторю вчерашний трюк Теора. «Этак мы все запишемся в акробаты». Впрочем, окно здесь, хоть и затянутое сеткой, было значительно шире. В такое я бы протиснулся.

Принесли крапивный суп. Молча кивнув служанке, я сгорбился над столом. Только сейчас почувствовал, как густо от рукавов несет навозом. Мокрый, растрепанный, я вполне мог сойти за местного работягу. Мысль приятная, но, когда в таверну вбежали два наемника, я о ней как-то позабыл.

«Один шаг и – в окно».

Неторопливо поднимал ложку. Демонстративно вылавливал из миски разбухшие мятки. Почесывал голову и грудь. Косился на входную дверь. Видел тяжелые гронды наемников.

«Один шаг и – в окно».

«Не буду ждать, пока они пройдут через весь зал».

«Надо было заплатить половому. Он бы спрятал на кухне. Там и черный ход на всякий случай. Два медяка, и я спасен. Как же сразу не сообразил…»

– Где? – Монета глухо ударилась о деревянную стойку.

«Хватило бы одного медяка…»

Я вскочил прежде, чем половой указал на меня.

Еще больше развеселившись от мысли, что наемники, бросив половому монету, в сущности оплатили мой неоконченный обед, я кинулся к окну. На ходу примерился и, зажмурившись, выставив плечо и прижав к нему голову, ломанулся через сетку…

Не таким мне представлялся этот день, когда утром, едва Предместье очнулось от тяжелого хмельного сна, в дверь моей комнаты постучал бегунок. Парнишка в тугих холщовых брюках и сорочке достал сложенный вдвое, запечатанный смольной печатью листок.

– Ты уверен, что это мне?

– Четвертый восточный горизонт. Шестая линия. Подворье «Хмельнес». Восьмая комната. Передать сразу после пробуждения.

– Ясно.

Сломал печать. Расправил листок. Написано большими четкими буквами, на долгом языке. Приглашение немедля посетить Эйнардлин, Селиванную рощу, третий канал, дерево сорок пятое.

– Эйнардлин… Самый центр Целиндела.

– Так точно, – кивнул бегунок.

Приглашаю обсудить дела, важные не только для вас, но и для нашей общей знакомой, Миалинты. Приезжайте сразу, как сможете. Потом будет поздно что-либо обсуждать.

Ни подписи, ни даты в записке не было.

– Пролетка вас ждет, – отчитался бегунок. – Поездка оплачена. Ответ запиской не оплачен.

Приглашение вызывало вопросы, однако ничего подозрительного я в нем не увидел. Возможно, кто-то из знакомых Миалинты решил лично расспросить ее спутников – не так легко принять, что твой друг стал фаитом, салауром.

Сказал Грому и Тену, что хочу съездить в Целиндел, о записке умолчал. В начале следующего часа уже покинул Предместье – по широкому деревянному мосту въехал в город. Под мостом шел ров, заполненный густым хлорисом. Теор вчера упоминал, что в него порой падали захмелевшие горожане. Большая часть гибла. Те, кто выбирался, на всю жизнь оставался обезображен ожогами.

На въезде в город пришлось вновь показать плечевую сигву.

В Целинделе, в отличие от Предместья, большие навесные улицы были запрещены. Все дома тут располагались на земле. По окраине в основном ютились плетеные или бревенчатые строения, а в центре, известном как Эйнардлин, дома были выдолблены в стволах эйнских деревьев. Сам Эйнардлин представлял собой древнюю Предрождённую рощу, выросшую за многие века до прихода первых переселенцев из Земель Ворватоила. Посреди рощи стояло гигантское, не меньше шестидесяти саженей в обхвате, дерево Мортхи. Его крона возвышалась над всеми здешними лесами.