– А что с этим лесом? – Обнаружив, что вся закуска на столе съедена, я теперь поджидал служанку – заказать себе отрубей с зеленью. – Почему его так боятся?
– Надеюсь, никогда не узнать этого доподлинно, – улыбнулся Теор и вновь бросил тревожный взгляд на открывшуюся дверь. Вошли новые посетители.
– В общем, выкинь из головы, – подытожил охотник. – Никаких Старых дорог.
– На Кумаранском тракте всегда спокойно? – спросил я.
Узнав, что я не слышал историю тракта, Теор оживился. Ему было приятно на время отвлечься от тревог, сутью которых он так и не поделился.
От него я узнал, что весь тракт выложен кумаранским камнем – тем самым желтым камнем с прожилками, из которого Предшественники строили свои дороги.
– Первую дорогу к Таильской пещере… знаете о пещере?
– Да, там нашли лигуры.
– Именно. Так вот, эту дорогу строили семь лет. Долгий горный путь. Только теперь она заброшена. Еще Эрхегорд заложил обходную дорогу из кумаранского камня – следопыты нашли его залежи в древней Ортванской каменоломне. Как и Гробницы, она была запечатана. Каахнеры.
– Каахнеры?
– Да. Чистильщики. Те, кто и пещеру замуровал, и каменоломню. Те, кто нарочно укрыл все следы Предшественников. О них известно немного, но они тут по всем Землям отметились.
Служанка принесла кувшин хмеля. Громбакх, натиравший маслом носовые бурки, кивнул ей, а я наконец сделал заказ.
– По сути, власть Вер-Гориндора строились на кумаранском камне. Он не меньше лигуров помог Эрхегорду и его наследникам объединить Земли.
– Что в нем особенного?
– В камне?
– Да.
– Многое чего… Крепкий как сталь. Его обрабатывать – целая история.
– На свире. – Следопыт, очнувшись от недвижности, достал из-под складок бурнуса короткую деревянную трубку.
– Так и есть. Поддается только резцам и киркам, обожженным на свире. В Ортване – свой источник. Не такой сильный, как в Багульдине, но вполне внушительный. Поставили там заслонки, наладили свои кузни. Вырезать плиты, как это делали Предшественники, не получилось.
– Вырезать-то можно. – Громбакх глубоко затянулся маслом из носовых бурок. – Но потом ищи горб, на котором эту плиту тащить.
– Да, кумаранский камень тяжелый, – согласился Теор. – Так что решили вырезать простую брусчатку. Из нее и выложили тракт.
– К тому времени уже знали две главные особенности камня. – Тенуин несколько раз чиркнул серными полосками и теперь неторопливо, через слова, выдыхал травный дым. – Он усиливает влияние лигуров…
– И отпугивает всякую пакость, – закончил за него Громбакх.
– Да. – Теор, привстав, выглянул в окно. Его беспокойство не ослабевало. Охотник пошутил о сухопутных пиявках, поселившихся в табурете Теора. – Дикие звери и насекомые держатся в стороне от кумаранского камня. Полезное свойство для наших краев.
Сейчас Кумаранский тракт оплетает все Земли Эрхегорда. Кирпичами из Ортвана укреплены пограничные крепости в Южной расщелине и Камданском ущелье – единственных низинных проходах в Южные земли. Конечно, ойгуры заботились прежде всего о торговцах и сборщиках податей, но и простым людям стало спокойнее в пути. Так что да, Кумаранский тракт в наших краях – самый безопасный. И если выбирать между ним и Старой дорогой…
Громбакх, хохотнув, плеснул хмель из кувшина на карту. Брызги полетели по всему столу. Я от неожиданности дернулся:
– Что…
– Чистая вещь – пустая. А все пустое лишено жизни, – без улыбки заявил охотник.
– Вот почему ты не отдаешь прачкам свои штаны, – огрызнулся я, подняв карту и смахивая с нее хмель. – Три золотых! И один серебряный!..
– Хвастаешь, что тебя обсчитали? – Громбакх, довольный, увидел, что на карте местами потекла тушь.
– Думаешь, это смешно?
– Нет. Думаю, что у каждой вещи должна быть история. Так пусть история твоей карты начинается правильно. Потом будешь смотреть на эти разводы и вспоминать, как мы тут сидели, здоровые, сытые, ни по одному месту не заштопанные.
На меня поглядывали из-за соседних столов. Услышали перепалку и надеялись, что она окончится дракой. Готовы были при случае поддержать нас криками.
Я старательно отряхнул карту, скатал, вложил в тканый чехол и скорее убрал в сумку – на случай, если Гром решит заодно подпалить ее, обгрызть по краям или, чего доброго, обдать синюшной слюной.
– Наш охотник знает толк в забавах. – Теор отодвинулся от стола, опасаясь, что я захочу отомстить и открою хмельную войну, – не хотел попасть под перекрестный полив. И только Тенуин оставался спокоен, мягко тянул дым из трубки.