Темная, старая парадная, потрепанная обшивка двери, старый дребезжащий звонок.
- Здравствуйте, Борис Петрович.
- Лешенька, здравствуй. Очень рад тебя видеть. Проходи в комнату. Сейчас чайник поставлю и поговорим.
Когда ароматный чай был разлит по кружкам, а журнальный столик украсился тортом и вазой с сушками, разговор продолжился.
- Я уж думал, совсем забыл старика.
- Виноват, Борис Петрович, даже оправдаться не чем.
- Да что уж там, дело молодое. Кстати, очень хорошо выглядишь, совсем как на выпускном. Здоровый образ жизни аль пластическая хирургия? – Ехидно улыбнулся хозяин квартиры.
- Ни то ни другое. Я сейчас все расскажу, а вы уж постарайтесь сдержаться и санитаров не вызывать.
Повествование я постарался сделать максимально подробным. Так что к моменту когда все необходимое было изложено, чайник успел закипеть еще дважды.
- Да уж, удивил, так удивил. Ты всегда был серьезным молодым человеком, не склонным к странным фантазиям, так что как бы все это удивительно не звучало, я склонен тебе поверить. И даже почти готов поучаствовать. Но должен тебя спросить, к какому результату ты хочешь прийти?
- Не знаю как сформулировать, четких решений пока нет, только общие пожелания.
- Ну не на экзамене же, говори как можешь.
- Честное и справедливое общество, в котором не будет места тому дерьму, в котором начинает захлебываться наш мир. Будущее для моего сына. Будущее для человечества, как бы высокопарно это не звучало. Пусть трудно достижимое, пусть даже опасное, но не этот глухой, тухлый тупик.
- Кхм, честно и эмоционально. Лишь одно уточнение. Какое именно общество будем строить? Понимаю, что вопрос не своевременный, но хочу сразу расставить все точки над И.
Он сказал “будем”, чувствую, почти согласился. Будем ковать железо не отходя от кассы.
- Первый этап – военный коммунизм, как самая эффективная система в условиях агрессивной внешней среды и недостатка ресурсов. Дальше посмотрим, но мне кажется, социализм и коммунизм гораздо лучшая база для построения новой цивилизации, чем любая другая формация.
- И последний вопрос. Чем мне предстоит заниматься.
- Тем, что вы умеете, исследования, составление географических карт и каталогов флоры и фауны, поиск полезных ископаемых, в будущем подготовка новых специалистов.
- Что ж, я готов, только что с квартирой делать?
- Да ничего, Борис Петрович, отпишите какому ни будь приличному благотворительному фонду или родственникам, и все. Но теперь уже я должен задать вам один вопрос. Вы понимаете, что речь идет про абсолютно дикий и неизведанный мир, что если со мной что-нибудь случится, вы останетесь там в полном одиночестве, возможно навсегда?
- Леша, я уже долго живу на свете, и поверь мне, это не тот риск, который может остановить, когда есть шанс начать жизнь с чистого листа. Я согласен. И кстати у меня появилась идея насчет твоей оружейной проблемы. Взгляни-ка.
Борис Петрович на минуту вышел в прихожую и вернулся с длинным свертком, в котором явно прослеживались черты чего-то стреляющего. Когда сверток был распакован, я увидел классическую трехлинейку 1891/30, разве что без крепления штыка.
- Ну, пробуй. Пройдет через портал?
Винтовка послушно подсветилась зеленым.
- Пройдет. Но почему? В чем разница?
- У меня есть только одна непротиворечивая гипотеза. Скорее всего, наши “кураторы” ввели некие ограничения при переброске огнестрельного оружия. Первое, что я рекомендую тебе проверить, годы выпуска, что-то мне подсказывает, что за граничное условие взят 1939, 1941 или 1945 год.
На моем лице видимо отобразилась настолько напряженная работа мысли, что пожилой учитель не стал дожидаться явно напрашивающихся вопросов.
- Мне кажется, они не хотят излишней милитаризации того мира, но и без средств самообороны нас оставлять не планируют. А вместо сложных алгоритмов для отбора оружия, которое можно или нельзя пропустить, они просто и изящно разделили его на до и после, выбрав период наиболее быстрого совершенствования, то есть мировую войну.
Прощание вышло несколько скомканным. Я был настроен нестись проверять теорию, а мой собеседник явно собирался немедленно начать подготовку к величайшему приключению своей жизни. Мы быстро согласовали, что Борис Петрович берет с собой двадцать килограмм личных вещей плюс винтовку, остальное обеспечение на мне.