- Фейдесс, - почтительно склонил голову Джакоб.
- Джакоб, - ровно поприветствовал Ловца приемщик. - Что я могу для тебя сделать?
- Мне нужно проверить заказ, - медленно приблизился к столу Джакоб. - Я могу озвучить основания, но, надеюсь, моя репутация...
- Твоя репутация не стоит для меня и выеденного яйца, - ответил приемщик, перелистывая альманах. - Твое тело, сердцебиение и дыхание - вот главные свидетели. Тебя интересует последний заказ, не так ли?
- Именно. Благодарю, - подчеркнуто вежливо отозвался Джакоб, нервно потерев пальцы о пальцы. Ему не нравился тон Фейдесса и манера вести себя. Но иерархия и опыт были на стороне приемщика - оставалось терпеть и молчать.
- Танила Тревер, угол Трех Плющей, владелица постоялого двора "Ключи", - начал зачитывать приемщик. - Утверждает, что ее дочь, Фелисса Тревер подверглась насилию со стороны постояльца, остановившегося в Трех Плющах.
Гонбо Ривес и трое его друзей прибыли из Фресска восемь дней назад. Гонбо является двоюродным племянником капитана городского дозора, поэтому жалоба Танилы и Фелиссы осталась без рассмотрения "за недостаточностью доказательств".
Сразу после совершения насилия, Гонбо Риверс покинул "Ключи" и переехал в снятый для него дом. Друзья Гонбо остались на постоялом дворе.
- Дознаватель получил прямые доказательства вины Гонбо? - прищурившись, спросил Джакоб.
Фейдес приподнял бровь.
- Три дня назад дознаватель получил прямое подтверждение от одного спутников Гонбо. Цитирую: "А Гонбо наш в штанах ни дня удержать не может. Дочку хозяйки видал? Вон он едва мы приехали - завалил тут же, только что рот зажал, чтобы не пищала".
Джакоб поморщился.
Ублюдков, вершащих насилие, он предпочитал бы топить в помойной яме, медленно и со всей тщательностью. Жаль, не всегда была такая возможность.
- Как была получена информация? - уточнил Ловец.
Фейдес закрыл альманах.
- Совместная попойка, щедрость дознавателя и правильно выстроенный разговор.
- Почему Школа взялась за это дело? Это не первое насилие, совершенное в нашем городе и не первый заказчик, которому мы могли отказать, - покачался с пятки на носок Джакоб.
Фейдес сцепил кончики пальцев между собой.
- За нее просили. Пришло письмо по внутренней почте. Кроме того, есть сведения, что это далеко не первый подобный эпизод с участием Гонбо. Мы сочли это достаточными основаниями, чтобы взять заказ. Безвозмездно.
- Разумеется, вы установили, кто отправитель просьбы, - скорее уточнил, чем спросил Джакоб.
Фейдес позволил себе улыбнуться.
- Разумеется.
Приемщик помедлил.
- И теперь, увидев выражение твоего лица, я передумал и хочу получить обоснование твоего запроса, - продолжил он чуть тише.
Джакоб снова потер пальцы.
- Я видел женщину, которая, по всей видимости, живет с Гонбо. Это Чиала.
Фейдес бережно провел ладонью по альманаху.
- Чиала Чуткая? - уточнил он. - Лучший эмпат твоего выпуска?
- Она недоучилась, - поправил Фейдеса Джакоб. И торопливо добавил:
- Давняя история , вы же помните. Но она действительно превосходно чувствовала людей - и сущность Гонбо должна быть ей абсолютно ясна. Чиала не стала бы... общаться с насильником.
Фейдес смахнул со стола невидимую пылинку.
- Оповещение жертвы или вернешь залог? - вежливо уточнил он. Джакоб замялся.
По правилам, в случае, если Ловец решал, что заказ был взят неправомерно, он мог либо вернуть залог и предоставить заказчику право выбрать другого Ловца, либо - с чем заказчикам приходилось мириться - оповестить жертву о заказе, не называя имен.
- Позволю себе уточнить все детали еще раз, - принял решение Джакоб. - И я бы хотел чуть позже получить выписку разговора дознавателя с друзьями Гонбо.
Почтительно поклонившись, Ловец покинул приемщика, чувствуя на спине его тяжелый, внимательный взгляд.
Давняя история.
Но я был прав.
Фелисса оказалась очень застенчивой и тихой девушкой, боявшейся - что, учитывая произошедшее с ней было неудивительным - поднять глаза на Джакоба.
Ловец, дожидаясь пока Фелисса нальет воды из кувшина и расставит тарелки с едой, убрал руки со стола и отвернулся, чтобы не смущать девушку еще больше и не коснуться ее ненароком.
Справа от Джакоба, деля на троих огромное блюдо жареной картошки, сидели трое мужчин, примерно одного с Ловцом возраста. Один - нестерпимо рыжий, широкоплечий, заразительно смеющийся и производящий впечатление человека добродушного и незлобливого. Второй - подтянутый, светловолосый и серьезный - напомнил Джакобу о доме такой нестерпимой тоской, что защемило сердце.