Гукас не выдержал первым. Мёртвая осклизлая плоть его содрогнулась, голова запрокинулась вверх, грудь и шея с тошнотворным хрустом раздулись, словно капюшон кобры, – и лопнули! В зенит рванулся чудовищный тёмный гейзер некроплазмы, закручиваясь по спирали, будто воронка смерча. Поднялся ветер; сухие листья, мелкие веточки и песок носились в воздухе, норовя попасть в глаза. Жуткая субстанция хлестала плотным потоком на добрую сотню метров вверх, распускаясь в сумеречном небе плоским грибовидным облаком. Оно всё разрасталось и разрасталось там; казалось, ещё немного – и некроплазма заполнит весь мир вокруг; но напор мертвящей тьмы вдруг разом иссяк, чтобы тут же рассеяться без следа. Спустя миг ослепительное пламя электрической дуги погасло. Иннот, исчерпав силы до дна, уронил руки и отступил, пошатываясь, на несколько шагов. Происходило нечто странное: останки злодея вдруг разом смялись и опали, опустевшая оболочка таяла, словно воск, чёрной жижей стекая по камням и впитываясь в землю; и одновременно вокруг с чуть слышным шорохом вяли растения, засыхая прямо на глазах. Не прошло и нескольких минут, как всё было кончено.
От креатуры Великого не осталось ничего, кроме ровного круга мёртвой травы. Тут наконец ноги отказались держать каюкера, и он тяжело осел. Голова кружилась, в ушах стоял звон, как при сильной потере крови. В руках пульсировала тупая боль. Он медленноопустил взгляд на свои ладони, ожидая увидеть самое худшее. «Пара волдырей? Всего-то? А я думал, мои конечности уже превратились в головешки», – с удивительным безразличием подумал он. Окружающий мир тихонько уплывал куда-то…
Очнулся Иннот от того, что кто-то немилосердно тряс его за плечи. С трудом подняв взгляд, он разглядел встревоженные физиономии Хлюпика и Гэбваро. «Я же сказал вам оставаться у костра!» – хотел было рявкнуть он, но сил на такую долгую реплику попросту не осталось…
– Что это было, мон?! Старина, что тут случилось? – напустились на него товарищи.
Каюкер устало прикрыл глаза. Спать, сейчас можно было только спать…
– Нет больше Гукаса, – собравшись, наконец, с силами, медленно произнёс он. – Всё. Окончательный каюк. Но и я иссяк. Надо отдохнуть…
Он плохо запомнил, что было потом. Вроде бы смоукер и Цытва-Олва подхватили его под мышки и помогли добраться до стоянки – попросту затащили туда на руках, уложили поближе к огню и укрыли куском парусины. Ему было всё равно; хотелось только одного – спать, спать… Он уснул, словно провалился в тёмную воду, и никакие сновидения не тревожили его в эту ночь: ни полузатопленный город, ни персонажики, ни музыка джанги.
Проснулся он от пробирающего до самых костей холода. Непривычное ощущение было отвратительным; каюкер плотно прижал локти к бокам, подтянул колени к животу, замерев в такой позе, но спустя несколько минут зубы его начали выбивать дробь. Ещё полусонный, он попытался вызвать прилив тепла, заставив течь живительную силу по телу… Увы! Ничего не получилось. От удивления Иннот проснулся окончательно и тут же вспомнил случившееся прошлым вечером.
«Похоже, я на некоторое время стал самым обычным человеком, – подумал он, тщетно пытаясь унятьдрожь. – Ну и дела… Я уже и не помню, когда в последний раз испытывал подобное. Не слишком-то это радует, особенно в нынешнем положении, честно говоря!» Пришлось выбираться из-под брезента и вновь разживлять огонь. Ожоги на ладонях сильно саднили, и это тоже было весьма неприятно и непривычно – как правило, его организм справлялся с подобными травмами в течение нескольких минут. За ночь костёр прогорел, но под слоем пушистого серого пепла ещё осталась горстка тлеющих углей. Кутаясь в своё драное пончо и приплясывая, чтобы хоть как-то согреться, каюкер принялся собирать топливо. Вскоре оранжевые весёлые языки взметнулись к небу, негромко потрескивая. Иннот уселся на корточки как можно ближе и обхватил себя руками. Некоторое время спустя к нему присоединился Гэбваро.
– Тут парочка долбаней осталась, – проворчал люди. – Твоя доля, на завтрак. Мы вчера их поджарили и попировали малость, но тебя не смогли добудиться.
– Завтрак – это хорошо! – Иннот с энтузиазмом впился в холодное волокнистое мясо.
Оно было жёстким, словно резина, и имело своеобразный, не слишком приятный привкус, но каюкер мигом умял обе тушки, с хрустом разгрызая и обсасывая косточки. Блаженное тепло понемногу начало распространяться по телу, но его всё ещё было слишком мало…
Вдруг из-за ближайшей скалы послышались дробный топот, шуршание скатывающихся камешков – и на стоянку ворвался Хлюпик, раскрасневшийся и взъерошенный, хватающий ртом воздух. Путешественники вскочили. Цытва-Олва подхватил корявый сук, Иннот положил ладонь на бумеранг. Хлюпик замахал руками, словно говоря «Идёмте, идёмте скорее!!!», но вместо слов слышалось только сипение. Похоже, у него пропал от волнения голос.
– Да что случилось-то? – спросил каюкер, с недоумением всматриваясь в лицо друга.
Смоукер отнюдь не выглядел испуганным; наоборот, у него был такой вид, будто случилось нечто, во что он никак не может поверить.
– Лучше посмотреть самим, мон! – резонно заметил Цытва-Олва и полез на скалу.
Пожав плечами, каюкер вскарабкался следом за ним – да так и замер. Над ущельем шёл дирижабль – небольшой воздушный корабль явно вавилонской постройки, но самым удивительным был даже не этот факт, а надпись на обшивке баллона. Ярко-жёлтые на коричневом буквы гласили: «Смоукерс тобакко компани», а ниже был нарисован логотип – стилизованная связка табачных листьев в круге.
В плечо Иннота с силой вцепились пальцы. Хлюпик, приоткрыв рот, во все глаза смотрел на медленно плывущее в воздухе чудо.
– Что скажешь, старина? Похоже, ваше племя не только перебралось в Биг Бэби, но и неплохо там устроилось! – ухмыльнулся каюкер.
– Послушайте старого воздушного волка, парни: если я говорю, что одной бутылки флогистона достаточно для ограбления, значит, так оно и есть. Более того, если всё пойдёт, как я задумал, она останется целёхонька!
– То есть мы даже не бахнем как следует?! – Ломающийся юношеский басок гориллоида звучал обиженно.
Кто-то из шимпов рассмеялся.
– У тебя ещё не раз будет такая возможность… Разумеется, если станешь работать со мной, – посулил Ёкарный Глаз. – А это дельце давайте провернём изящно.
Пират лениво потянулся и пальцами ноги ловко сграбастал со стола бутылку. В любом воспитанномобезьянском обществе такой жест был бы верхом неприличия, но здесь его оценили по достоинству. Мохнафронтовцы как-то сразу расслабились; подросток-горри шумно почесался под мышками, кто-то из шимпов устроился поудобнее, задрав ноги на стол.
– А теперь давайте перейдём непосредственно к делу, – сказал Фракомбрасс, когда толика огненной жидкости перекочевала в его пасть. – Вся фишка в том, что это будут как бы два ограбления одновременно: одно неудачное, но оч-чень громкое, другое же – наоборот, тихое и успешное.
– Как это?!
– Всё просто, парни. Ну-ка, сообразите: что прежде всего сделает охрана и эти хмыри за стеклянными окошками, если в здание банка ворвётся несколько отморозков с бутылкой взрывчатки?
– Э-э… Они нападут на нас?
– Не угадал… Вряд ли кому-нибудь захочется изжариться живьём. Не думаю, что их служебное рвение так далеко простирается. Значит, что? Охрана замрёт на месте, а кассиры, все как один, нажмут свои кнопочки!
Ёкарный Глаз торжествующе оглядел присутствующих.
– Э-э… Какие кнопочки, мистер Фракомбрасс? – смущённо улыбнулся шимп.
– Ты даже этого не знаешь?! Ну, Крекер… У каждого из этих парней имеется под столом такая специальная кнопка. Они могут нажать её в любой момент, причём не обязательно рукой – достаточно слегка приподнять колено. Тогда все двери автоматически блокируются, везде опускаются решётки, а в ближайшем участке стражи звенит тревожный сигнал. Усёк, что за кнопочка? Кстати: я тебя предупреждал, чтобы ты перестал называть меня мистером? Если хочешь иметь со мной дело, обращайся ко мне «кэп». В противном случае придётся тебя ознакомить с методом Фракомбрасса, а это, скажу я, штука пренеприятная… Хотя память после него улучшается – дай предки всякому! Мгновенный эффект…