НОВЫЕ ЗНАКОМЫЕ
Не успела еще затихнуть орудийная канонада, как на крепостной мост ворвалась разведка красных. Вздымая пыль, пролетели разведчики мимо крепости, и долго было слышно, как цокали под скалой, по ту сторону реки, звонкие копыта их быстрых коней. Немного погодя, вслед за разведчиками, с выдернутыми из ножен клинками, на рысях подъехал к мосту большой кавалерийский отряд. Всадники в буденовках, в каракулевых кубанках заполнили весь мост. Мы видели из Старой усадьбы ровный, необычайно спокойный бег их усталых коней. Пятерками всадники проезжали по мосту: казалось, им конца краю не будет. Вперемежку с красными знаменами блестели над головами у седоков поднятые вверх сабли. Изредка в конном строю громыхали зеленые пулеметные тачанки. Вырвавшись с узкого моста на просторный Усатовский шлях. кони, почуяв волю, несли всадников вперед. Отряд за отрядом мчался вдогонку за Петлюрой. Конники, видно, хотели настигнуть его еще у границы, наступить ему на пятки, дать петлюровцам отведать своих отточенных клинков. Вслед за конницей от вокзала и со стороны Калиновского тракта в город вступили пехота, артиллерия и обозы красных. Мы побежали в город. Уже за церковным сквером навстречу стали попадаться запыленные тачанки красных. Тачанок было много. На них, задрав кверху тупорылые дула, подпрыгивали износившиеся. пятнистые от облезшей краски боевые пулеметы. Красноармейцы в выцветших, полинялых гимнастерках, поглядывая с тачанок по сторонам, пели: Вечор поздно я стояла у ворот, Вдруг по улице советский полк идет... По Успенскому спуску, грохоча и подскакивая на выбоинах, потянулись орудия и походные кухни с задымленными трубами. Город постепенно начинает оживать. На улицах появляются жители, с каждой минутой их все больше и больше становится на городских тротуарах. Уже многие горожане идут рядом с красноармейскими тачанками, заговаривают с бойцами, стараясь перекричать грохот и шум. Усталые улыбающиеся красноармейцы с любопытством рассматривают крутые, изогнутые улицы, огороженные каменными барьерами обрывы, старинные шляхетские дома с узенькими, как бойницы, окнами, нашу крепость на высокой скале с ее зубчатыми сторожевыми башнями. Вечерело. Отца не было. Он наскоро поел холодного борща и, не поговорив даже как следует с теткой, убежал вслед за Омелюстым на Губернаторскую площадь. Военно-революционный комитет там собирал митинг. А я, сидя на топчане, рассказывал тетке, как мы гостили в Нагорянах. Неожиданно открылась дверь, и к нам в кухню вошел низенький белобрысый красноармеец. Он громко поздоровался и спросил: - Нельзя ли будет разместиться у вас, хозяюшка? - Ой, голубчик, да у нас только две комнатки и еще вот кухня...- испуганно сказала тетка, отходя от плиты на свет. - Вот горе-то! - вздохнул красноармеец. - А я было нацелился начальника нашего к вам поставить... - А начальник ваш семейный или холостой? - осторожно спросила тетка. - Что вы, мамаша, - сразу обрадовался красноармеец, - откуда ж ему семейным быть, когда у нас семьи дома остались? Холостой, конечно, холостой! Немного помедлив, тетка согласилась уступить этому неизвестному начальнику свою комнатушку с единственным выходящим в сад окном. И на следующий день в тетушкиной комнатке поселился красный командир Нестор Варнаевич Полевой - очень высокий, широколицый, с выпущенной из-под козырька зеленой буденовки прядью волос. Он - начальник конной разведки того самого Тилигуло-Березанского полка, который вместе с конницей Котовского выгнал из города уланов и петлюровцев. На походной двуколке ему привезли складную железную кровать с проволочной сеткой и полосатый матрац Полевой сам втащил эту кровать в тетушкину комнату, положил на нее матрац, а Марья Афанасьевна застелила его чистой простыней Кровать Полевой покрыл своим ворсистым серым одеялом. Нагнув широкую спину, он ловко запрятал лишние края одеяла между матрацем и проволочной сеткой В этот же день к нам пришел телефонист и установил на этажерке желтый полевой телефон. Он протянул через форточку в сад, а там по веткам деревьев, потом на улицу и по столбам до самого епархиального училища, где разместился полк нашего квартиранта, черный блестящий провод Вечером Полевой уже заговорил по телефону, и нам в спальне было слышно, как, повертев ручку аппарата, он гулко спросил - Штаб полка? Дайте начальника штаба. В крольчатнике нашем тоже перемены. Клетку с ангорской крольчихой вынесли под забор к Гржибовским У них тихо, даже Куцый весь день сидит на привязи и не так лает, а колбасник Гржибовский ходит по своему двору хмурый, злой, - видно, он жалеет своего Марко, который удрал с петлюровцами. Клетку с крольчихой мы поставили под забор Гржибовского вот почему, у Полевого есть конь Резвый, коричневый, гладкий, с белой лысиной на лбу Ординарец Полевого, красноармеец Кожухарь, поставил Резвого к нам в крольчатник, а с ним заодно и свою кобылу Психею. Кожухарь поселился по соседству, у Лебединцевой, а там держать лошадь негде.