Книги упали у моих ног, разлетелся снег.
Якоб был в нескольких шагах и пристально смотрел на меня. Он выглядел так же, как до этого, все еще был подростком, но выражение его лица изменилось. Его глаза были холодными, тень улыбки была напряженной.
— Якоб, — сказала я. Я огляделась, мог ли хоть кто-то заметить, что я говорю с собой.
— За мной, мисс Линдстрём, — тихо приказал он. Он прошел мимо меня и направился в сторону ближайшего переулка. Я подняла книги и пошла за ним, понимая, что выбора нет. Я боялась, но и была заинтригована, так что послушалась его.
Мы вошли в переулок. Пахло мочой и снегом. Было грязно и узко, был тупик, и снежинки падали с неба, пропадая в темноте. Ржавый пожарный ход висел в нескольких футах над землей.
Это место было идеальным для потери жизни. Я смотрела на Якоба. Я не думала, что он ранит меня, но мрачное выражение его лица не рассеивало мои страхи.
Он заговорил не сразу, он остановился посередине переулка и скользнул взглядом по кирпичам, склонив голову, словно он слушал. Я не перебивала его, молчала и облизывала в тревоге пересохшие губы.
Наконец, он посмотрел на меня, его глазам вернулся странный блеск.
— Прости, что не пришел раньше.
Я не ожидала таких слов.
— Я…
— У меня мало времени, Пиппа, — сказал он. Он взял меня за руки, и я была потрясена силе и теплоте его прикосновения. Он посмотрел за мое плечо и кивнул. Я повернула голову и увидела, как в конце переулка трепетал воздух, там был вход в Тонкую вуаль. — Мне скоро нужно возвращаться, сейчас тебя туда брать опасно. Не в твоем состоянии.
— Состоянии? — спросила я, сердце замедлило биение.
Он сжал мои руки, глядя на меня серьезно и мрачно.
— Пиппа, ты беременна, — сказал он. Его слова звучали холоднее льда, и я знала, что, хоть это и было невозможно, это была правда.
Я едва могла говорить, губы беззвучно двигались. Я была беременна. Скорее всего, от Луди, моей истинной любви. Я рожу ребенка. Его ребенка. Я должна была радоваться, но, хотя сердце билось быстрее, выражение лица Якоба заставило меня замереть, подавить расцветающие эмоции.
— Что не так? — спросила я. — Ты не должен радоваться за меня?
Он улыбнулся, у глаз появились морщинки, но не от радости. Он выглядел старше четырнадцати, и я подозревала, что меня ждут плохие новости.
— Ты — особенная, — сказал Якоб, я вспомнила слова Луди в постели. — Из-за этого ты рискуешь, другие хотят тебя использовать.
Я плотнее укуталась в плащ, нетерпеливо топнула ногой.
— Я не видела тебя шестнадцать лет. И в тот раз ты говорил мне о Другой стороне. Ты говорил, что ты не живой. Я не знаю, кто ты или что ты. Прошу, не думай, что в этот раз ты уйдешь, не объяснив мне всего. Я это заслужила.
— На это уйдет время, а у нас его нет.
— Зато ты успел сказать мне, что я беременна! — сказала я, погрозив пальцем в перчатке. — А теперь расскажи, что во мне особенного, почему я рискую. Какая разница, беременна ли я? Я этого всегда хотела.
Якоб прижал ладонь к моему животу и побелел.
— Ребенок не в порядке.
Мое сердце ёкнуло. Все закончится, не начавшись?
— О чем ты?
— От него нужно избавиться.
Я была потрясена его жестокими словами, искала ответ на его лице. Он не шутил, его глаза блестели как сталь, его лицо было лишено цвета.
— Я не стану это делать, — тихо сказала я, сделав взгляд таким же напряженным, как его.
— Прошу, — сказал он, его глаза быстро смотрели на Тонкую вуаль и обратно. — Я не хочу показывать, просто поверь мне.
— Если ты думаешь, что я убью ребенка, потому что ты так сказал, то ты чокнутый.
— Это ты станешь такой, — прошипел он. — Или мертвой!
Он выдохнул, его дыхание вырвалось паром в холодном воздухе. Он схватил меня за руку.
— Идем.
Он повел меня к мерцающему воздуху. Паника поднялась к моему горлу, я уперлась ногами в землю. Якоб потянул меня.
— Ты сказал, что туда опасно идти, — сказала я. Я начинала дрожать от холода, страха и неизвестности.
— Да, — сказал он, сжав мою руку крепче. — Но ты не даешь мне выбора. Там я смогу объяснить все лучше, чем здесь. Те, кто ищет тебя, уже на этой стороне.
Во второй раз за ночь я лишилась дара речь. Я боялась. Но Якоб потянул меня за руку, и я позволила ему вести меня.
Вблизи это было невероятно. Я словно смотрела на холодный пруд, а видела не дно, а улицу заснеженного Стокгольма, но как сквозь серую пелену. Воздух постоянно двигался, мерцал.
— Что со мной будет? — прошептала я, очарованная видом перед собой.