Стыдно, но первые фотографии я порвала. Я завидовала, что Ингрид получила мужа, любимого ребенка, а я оказалась здесь ни с чем. Я сначала возненавидела Перри без причины.
А в дни, когда я была спокойна, у меня хватало сил пробиться через лекарства (Деклан, как ты знаешь, они помогают немного), я поняла, что нужна Перри. Я слышала в голове слова Якоба, что мои внуки будут прокляты моим даром. А если Перри будет такой как я с такой матерью, как Ингрид?
Я ощущала себя беспомощно, большую часть времени я жалела себя. Нужно было послушать Якоба, когда он предупреждал, но я была эгоисткой. А потом я поняла, что у Якоба могут быть ответы. Он мог помочь. Может, он мог сделать для Перри то же, что и для меня.
Я пыталась пробраться в Тонкую вуаль, создать портал, но это не работало. Наверное, я была просто сумасшедшей старушкой, махающей руками, как волшебник. Я почти сдалась, пока не пропустила прием лекарств пару дней. Я была спокойной, и медсестры были не такими внимательными, как с остальными.
Но в ночь, когда дождь и ветер хлестали по окошку моей комнаты, воздух вокруг меня замерцал, и я шагнула в него.
Знакомое давление на голову, и глаза, казалось, лопнут. Это длилось дольше, чем в прошлый раз, но вскоре боль угасла, и я оказалась в сером месте, в параллельном мире. Якоб оказался со мной в комнате, сидел на неудобном стуле в углу.
— Пиппа, — сказал он со сдержанным кивком.
Слезы подступили к моим глазам.
— Якоб, — вскрикнула я, встала на ноги и обнаружила, что в них еще есть сила. В Тонкой вуали я была сильнее, и я использовала эту перемену, чтобы обнять юного проводника и плакать ему в плечо.
Когда мои слезы утихли, я принялась умолять Якоба помочь Перри.
— У нее уже может кто-то быть, — сказал он. — Это не должна быть ты.
— Могу ли я ей помочь? Можно дотянуться до нее через это место?
Он долго молчал, взвешивая варианты. Но я видела правду в его глазах, и он знал это.
И он сказал:
— Это место можно использовать для многого, но не стоит. Лучше всего делать то, что и я, — наблюдать за ней.
— Я никогда не встречу внучку.
— Это, может, и к лучшему.
Я кивнула, а на сердце было тяжело.
— Мне стоило тебя послушать, — тихо призналась я.
— Да. Но что сделано, то сделано. Я могу лишь направлять тебя, а не делать за тебя выбор. Ты принимала решения, которые тогда казались лучшими, и я не виню тебя за это. И ты не вини себя. Перри и Ада…
— Ада? — я вскинула голову.
Он криво улыбнулся.
— Да, внучки. Перри и Ада тоже будут делать свои выборы, и им раскладывать карты, что им выдали. Ты не можешь толком ничего изменить.
Я обдумывала это. Где-то в его словах был подвох. Я могла делать все, что хочу, в Тонкой вуали, даже наблюдать за людьми. Что еще я могла? Может, это место могло служить для перемещений?
Якоб смотрел на меня, и я боялась, что он читает мои мысли. Если он это и делал, он этого не сказал.
— Хочешь увидеть ее, Пиппа.
Я с охотой закивала.
Он сцепил ладони.
— Хорошо. Сделай, как раньше. Но вместо создания портала сделай окно, сосредоточься на фотографии Перри.
— Но той фотографии уже несколько лет.
— Не важно.
Я послушалась и сосредоточилась на окне, желая увидеть малышку с большими голубыми глазами и длинными черными волосами за стеклом. Я думала так сильно, что ощутила давление в черепе, но я не успела предаться боли и моргнуть, воздух расступился, как вода, и стекло появилось на том месте. На другой стороне была реальность, была Перри. Теперь ей было не меньше шести, она была пухлой крохой, но прекрасной. У нее был уникальная красота, не как у ее мамы или Луди, и я была рада, что могу смотреть на нее без угрызений совести или стыда.
Перри сидела в своей комнате, окруженная игрушками, и читала книгу с картинками драконов. Она жевала ногти, но не в тревоге, а от восторга. Она была такой юной и невинной, что мне было сложно удержаться в стороне.
— Я могу все время приходить и так делать? — прошептала я, хотя Перри не могла меня слышать… да?
Девочка в окне вздрогнула, но только и всего.