Тихо, с частыми передышками, рассказывает он Захару обо всем, что произошло, беспокоится за Геннадия Иосифовича, которого умчала перепуганная выстрелом лошадь, в то время как он, Тарасов, свалившись от резкого рывка с ходка, сразу кинулся за бандитом.
Степка тоже с наивозможнейшими подробностями рассказывает на дворе обступившим его ребятам, как все было. Он честно старается не преувеличить своей роли во всем этом деле, но, сказать правду, это ему не совсем удается.
В самом конце рассказа у него получается как-то так, что Федька почти насмерть убил и Тарасова и Андрея и только он, Степка, схватившись с ним один на один, побеждает его и связывает.
Но ребята верят всему. Ведь факт на лицо: связанный Федька лежит в сенцах на охапке сена. Сам Илья Степанович после осмотра и перевязки Федькиной головы объявил, что Степка его изрядно поколотил, и он, Илья Степанович, очень удивляется, как это Федькин «черепок» не разлетелся от таких ударов.
Ребята смотрят на Степку с восхищением, смешанным с завистью. Витька, чтобы показать перед всеми свою давнишнюю дружбу с ним, пробирается к Степке, садится рядом, обнимает его за плечи. Тот великодушно позволяет ему это, не вспоминает недавней обиды.
«Мало ли что бывает!» — снисходительно думает он.
Еще не бывало у Степки в жизни такой счастливой минуты, когда делаешься центром восхищенного внимания не только ребят, но и взрослых. Вот они стоят, смотрят на него, как на героя, слушают его рассказы.
«Шутка ли, свалить и привезти связанным самого Федьку-Ребрышка», — читает Степка в их изумленных взглядах.
И когда из избы выходит сопровождаемый Захаром Андрей, чтобы все-таки ехать на станцию, Степка принимает это как само собой разумеющееся.
Ему кажется, что они теперь с братом такие необыкновенные, так высоко вознесшиеся своими подвигами герои, что им место уже не здесь, в бедной деревне, а где-то в другом, недоступном для всех краю. И он воображает, что они с братом, словно какие-нибудь гордые нездешние рыцари, явились сюда только за тем, чтобы избавить деревню от грозившей ей беды, а теперь могут снова удалиться, не желая ни признаний, ни благодарностей облагодетельствованных ими людей.
Степка уверен, что то же думает и Андрей, когда, чувствуя себя центром всеобщего внимания, слушает Захара.
— Тебя же, можно сказать, только сегодня народ признал, что ты за человек. А ты бежать собираешься. Одумайся, Андрюха!
— Рад бы, Захар Петрович, — скупо улыбаясь и украдкой оглядываясь вокруг, отвечает Андрей, — да вроде бы не к лицу мне на попятную идти. Не для того я…
— Тьфу ты пропасть! — сердится Захар. — Ему дело говоришь, а он все свой гонор выставляет. Да какая тебе попятная?!
— А такая, — упрямо продолжает Андрей, — хозяйство я свое продал… Кузницу нарушил… Да и в другом месте уже ждут меня послезавтра на работу. Так что и выходит — попятная.
— Не остановится без тебя дело в этом другом месте, — горячится Захар. — Там таких, как ты, — десятки. Управятся. Да и мы не потому тебя удержать стараемся, что без кузнеца пропасть боимся. Свет клином не сошелся. Есть у нас уже и кузнец. Хоть плохонький, да есть. Человек нам дорог! Свой человек! Ты же, может, сегодня только первой ногой ступил на правильную дорогу. Держись на ней, Андрюха, не беги сдуру! Покаешься потом! Помнишь, я тебя весной предупреждал. Не послушался тогда — сейчас послушайся. Потому — добра мы все тебе желаем.
В лице Андрея появляется нерешительность. Он начинает колебаться, в раздумье смотрит вдаль, в ту сторону, где у озера стоит его изба. По правде говоря, после всего, что случилось, ему уже не хочется ехать. Он видит, что теперь всеми признан, всеми уважаем… И в то же время всегдашняя гордость и упрямство удерживают его от этого благоразумного шага, подмывают выдержать характер до конца и, вопреки всеобщим уговорам, даже вопреки собственному желанию, все-таки уехать. Пусть жалеют!. Пусть раскаиваются в том, что не поняли его вовремя, обошлись слишком сурово, оттолкнули от себя.
Степка понимает всю ответственность этой минуты и с замиранием сердца следит за братом, за той, одному ему понятной борьбой, которая происходит в душе брата и отражается на лице, то хмуром и суровом, то растерянном, то радостно-взволнованном.
В таком же напряженном ожидании смотрят на кузнеца и остальные.
Но тут до Степкиного сознания стала доходить какая-то непонятная перемена в настроении собравшихся на дворе людей, перемена, в которой он смутно угадывал неприятность, опасность для себя.