Выбрать главу

На одном из таких парадных спектаклей, данном 1 августа 1790 года, в приходский праздник, она явилась в великолепном балете, не игранном еще на придворном театре, «Инеса де Кастро» (Нинет а-ла-Кур). В числе других капитальных ролей особенно она была хороша в «Самнитских браках», где она играла роль Элианы, в блестящем рыцарском наряде Средних веков (вместо классического) и в шлеме.

В этом виде была снята на одном из портретов будущая графиня Шереметева. В Кусковском театре еще недавно сохранялась классическая колесница о двух колесах, на которой выезжала Параша.

Будущую графиню в этой роли видели император Иосиф, король Станислав Понятовский и многие знатные принцы. Граф в Параше встретил действительно редкую и высокую душу, и любовь его скоро сделалась страстью постоянной и единственной. Живя с нею, граф с каждым часом совершенствовался и возвышался и не мог того не чувствовать.

Он расстался с прежними мелкими страстями и увлечениями, постепенно бросил охоту, забыл праздную жизнь, предался сценическому искусству, сделался хорошим хозяином, распространил и усовершенствовал школу, покровительствовал художникам, много читал и много делал добра.

Расстояние между его общественным положением и положением его подруги было слишком велико для тогдашнего времени: тогда скорее простили бы распутства, не знавшие предела, чем подобную страсть, и вся эта блестящая обстановка и внешность скрывала только самую глубокую драму, полную треволнений, огорчений и проч.

По рассказам старых людей, граф нередко входил в комнаты Параши и заводил с ней беседу, как ему тяжело, что он собирается жениться на равной, и нужно им расстаться. Параша не выражала ни упреков, ни жалоб, только после, когда выйдет граф, она плакала и молилась.

Граф Н. П. жил с Парашей в так называемом «новом доме», построенном им на месте «Мыльня», наискось от театра; внутри этого дома все было просто, в спальне же актрисы Жемчуговой было еще проще: в окнах занавесы из затрапезы и серпянки, в простенке зеркало, две картинки с пастушками, нишь для самой простой постели с ситцевым подзором, два сосновых столика, березовые кресла, потолок подбит холстом, пол сосновый.

Единственную роскошь представляли картины, принадлежавшие графу. Параша знала одну дорогу – в театр да в сад по большой крайней аллее; девять лет, с 1790 года, когда построен был этот дом, до 1799 года здесь жили влюбленные в тиши и уединении, между природою и искусством.

Но жить в Кускове им было невесело – косые взгляды, намеки, сплетни и т. д., и, как рассказывает Бессонов, случай решил отъезд из Кускова: раз, гуляя по большой аллее, Параша встретила посетителей, приехавших погулять по саду; подученные дети бросились к ней с вопросом: «Где здесь живет кузнечиха, где здесь кузница и есть ли дети у кузнеца?» Огорченная, она бросилась в свой покой, и граф после этого тотчас распорядился отъездом в Останкино.

Театр был запечатан в 1800 году и после пятнадцатилетнего своего процветания покинут. Родной внук Натальи Борисовны Долгоруковой, известный поэт И. М. Долгоруков, писал о Кусковском театре:

Театр волшебный подломился, Хохлы в нем опер не дают, Парашин голос прекратился, Князья в ладоши ей не бьют; Умолкли нежной груди звуки, И «Крез меньшой» скончался в скуке.

То же самое последовало и с новым домом – жилищем влюбленных; через десять лет после смерти графа опекуны в него стали пускать жильцов-дачников, но вскоре дорогой памятник для Шереметевых был срыт до основания и сглажен и наместо его здесь посажены серебристые тополи.

В Останкине, как говорит биограф Пр. Шереметевой, Бессонов, влюбленная чета вздохнула свободнее, подругу графа только видели да знали по слухам, не было у нее тысячи тяжелых связей, заботливо отсюда удаленных.

Граф с Парашей перестал вовсе посещать место дорогих, но щекотливых воспоминаний, мало-помалу все вещи из Кускова были вывезены; перевели также и театральную труппу, и в Останкине повторились те же представления: оркестры музыки, хоры, катанья по прудам с песнями, фейерверки и проч. В Останкине театр был только «домашний», допускались только избранные, меньше было огласки, более свободы для главной его героини.

Граф предпочитал чествовать в Останкине высоких посетителей, как мы уже говорили, императора Павла I, короля польского Станислава Понятовского и др.