С изгнанием цыганских таборов из Нескучного и уничтожением распивочной продажи все это воскресное веселое общество переселилось в разные загородные места, и в особенности в Марьину рощу.
У графа Алексея Григорьевича Орлова было еще другое подмосковное село – Остров, лежащее от столицы в двенадцати верстах. Село это некогда было известно под именем Дворцового села; оно уже в 1328 году в духовной грамоте Ивана Даниловича Калиты упоминается.
Затем известно, что при царе Василии Ивановиче здесь стоял княжеский терем; в 1547 году здесь живал еще молодой грозный царь Иоанн Васильевич и здесь, по сказаниям псковского летописца, во время Петрова поста, когда к нему пришли посланные от псковичей 70 человек выборных с жалобою на своего наместника, князя Турунтая Пронского, государь, не выслушав и не разобрав дела, «разгневался на псковичей, обливал вином горячим, палил бороды и волосы, да свечу зажигал и повелел их покласти нагих на землю; и в ту пору на Москве колокол-благовестник напрасно (неожиданно) отпаде и государь пойде к Москве, а жалобников не истял (не погубил)».
Позднее видим, что царь Алексей Михайлович ходил в поход в село Остров: тишайший государь останавливался в Острове, когда ходил в монастырь у Николы на Угреше. После село Остров принадлежало при Петре всесильному тогда вельможе князю Меншикову, и уже при императрице Елисавете Петровне оно приписано было к комнате великого князя Петра Феодоровича. Императрица Екатерина II всемилостивейше пожаловала его графу А. Г. Орлову в потомственное и вечное владение; в год пожалования, в 1767 году, в сентябре месяце, почтил своим посещением нового владельца великий князь Павел Петрович, где и кушал в доме графа.
В 1782 году, 6 мая, граф А. Г. праздновал в селе Острове свое бракосочетание с девицею Евдокиею Николаевною Лопухиной. Почти вся Москва была свидетельницею торжества, продолжавшегося несколько дней.
Молодая Лопухина вступила в брак двадцати лет; при красивой наружности она отличалась добродушием и приветливостью, была набожна, не пропускала церковного служения не только в праздники, но и в обыкновенные дни; молодая графиня не любила нарядов и никогда не надевала бриллиантов. Через три года, 2 мая, родила она дочь Анну, и через год, 20 августа, при рождении сына Иоанна скончалась и сама графиня Авдотья Николаевна, в Москве, на двадцать пятом году.
Граф Иван Орлов-Чесменский был зачислен в Преображенский полк, но через год тоже умер. Чесменский герой проводил лето обыкновенно в Острове. Старожилы рассказывали, что с самых юных лет дочь его удивляла всех своею набожностью и, несмотря на равнодушие и даже холодность отца ее в деле веры, нимало не охладевала, так что в то время, как съехавшиеся гости наполняли дом отца, молодая графиня тайком убегала в церковь к вечерне, так как это было удобное время ускользнуть от внимания имевших над нею надзор.
Сперва о ней весьма тревожились, но впоследствии знали уже, где ее отыскивать, шли в церковь и находили там молящеюся. В Острове церковь была вблизи дома, и молодая графиня убегала туда, не будучи никем замеченною.
После смерти отца двадцатидвухлетняя графиня осталась одна наследницею всех богатств графа – ежегодный доход наследницы простирался до 1 000 000 рублей, стоимость ее недвижимого имения, исключая бриллиантов и других драгоценностей, ценившихся на 20 000 000 рублей, доходила до 45 000 000 рублей. Очень понятно, что у такой богатой наследницы было немало женихов.
В числе последних был граф Воронцов и сын фельдмаршала Каменского, граф Николай Михайлович. По словам биографа графини Елагина[87], Анна Алексеевна посвятила себя жизни уединенной, близкой к отшельничеству и, несколько лет спустя по смерти отца, поехала на богомолье в Киев, а потом в Ростов; здесь во время поклонения мощам св. Дмитрия познакомилась она с гробовым иеромонахом Анфилохием. Графиня избрала его своим духовником, но он вскоре скончался. Тогда Орлова желала найти себе другого руководителя и обратилась к епископу пензенскому Иннокентию за советом; тот указал ей на Фотия. Для знакомства с последним Орлова покинула родную Москву и переехала в Петербург. Здесь она искала два года случая сблизиться с ним, но последний, опасаясь влияния ее знатности и богатства на свое убожество, тщательно уклонялся от нее. Орлова познакомилась с Фотием только по переводе его в Юрьев монастырь.