— Мы можем там побеседовать?
— Разумеется.
Дом был небольшой и опрятный. Грин обратил внимание на фотографию в рамке на каминной полке. Она выглядела как обложка корпоративного журнала. Аманда Брэйс на фоне группы стильно одетой молодежи — все в майках с символикой «Рутс». Позади виднелись аккуратные ряды коробок и папок. Подпись под фото впечатляла: «Полный порядок. Аманда Брэйс со своей командой „Рутс“ на правильном пути».
Брэйс села у дальней стены, так чтобы ей было удобно наблюдать в маленькое окошко за приездом электрика. Грин присел напротив.
— Сразу должна сообщить, — она забрала волосы назад, — я уже поговорила с адвокатом отца. Она отправила меня к своему партнеру Тэду Диполо, который проконсультировал меня как независимый эксперт. И даже не взял за это денег. Будем откровенны — ведь я сейчас не обязана разговаривать с вами, так?
— Так.
— То есть я просто могла бы попросить вас убраться и больше сюда не приходить.
— Вы могли предложить мне убраться и больше сюда не приходить, — подтвердил он.
Аманда замялась.
— Знаете, ни для кого не секрет, что я ненавидела мачеху. Мне было девять, когда она… — Прислушавшись, Аманда Брэйс через его плечо с надеждой посмотрела в окно. Грин услышал, как мимо медленно проехала машина. — В классе четвертом я любила играть со словами — переставлять буквы, рифмовать… и обозвала ее мачехой-свинячихой. Меня отправили к школьному психологу и так далее. Это было девятнадцать лет назад. Я могу лишь сказать, что у отца не было ни капли жестокости. Никогда. Вы хотите выставить его страшным чудищем. Однако он абсолютно не такой.
Грин кивнул.
— Вот и все, что я собиралась вам сказать. Достаточно?
Грин не отвечал. Она и жестом не намекнула, что ему пора уходить. Он услышал шум очередной машины, которая на этот раз притормозила перед домом.
— А еще, насколько я понимаю, вы хотели бы знать, чем я занималась в воскресенье вечером и в понедельник утром.
Грин вновь кивнул. Иногда молчание могло оказаться самым точным вопросом.
— Забавно. Разумеется, в мои первоочередные планы входило убить Кэтрин, но у меня просто руки не дошли. Я была дома и шпаклевала в подвале стены.
— Когда вы последний раз виделись с отцом?
— Мы вместе ужинали, как всегда — раз в неделю, — ответила она, приподнявшись. — Это электрик. Наконец-то, слава Всевышнему!
— Где?
— Да вот он, на улице!
— Я про ужин, — сказал Грин.
— А, ужин… Ах да. — Она словно тут же забыла о его присутствии. — Где обычно. Послушайте, теперь мы действительно должны попрощаться. Извините. Если я упущу этого парня, мы погибли.
Грин встал.
— Благодарю вас за уделенное мне время. Я понимаю, что у вас много дел.
— Много дел? Да я вообще не представляю, как мы тут будем управляться с ребенком.
Уже в коридоре, когда он взялся за дверную ручку, Брэйс тронула его за плечо.
— Послушайте… бывает, жутко ненавидишь человека, однако приходится мириться с тем, что живешь с ним бок о бок. Именно так я воспринимала Кэтрин. Это все, что я могла с собой поделать. Оттого что она умерла, никому лучше не стало. Я слышала, ее близкие организуют закрытую кремацию. Никто в мире не знает моего отца лучше, чем я. Он не мог это сделать. Исключено.
— Спасибо за то, что позволили побеседовать с вами, — сказал Грин. — Многие на вашем месте поступили бы иначе.
— Это все мать, — ответила она. — Воспитание, хорошие манеры…
Краем глаза он заметил, как по дорожке к дому тяжелой поступью приближается мужчина в комбинезоне с большим пластиковым ящиком инструментов.
— Удачного завершения сантехнических работ, — пожелал он ей.
Откинув голову назад, она неожиданно рассмеялась. Громко и обворожительно.
— Спасибо. Для меня это весьма актуально — каждый час в туалет бегаю.
Чтобы разойтись в узкой прихожей, он встал боком, пропуская в дом электрика.
— И всего наилучшего вашему малышу, — добавил Грин.
— Разберусь, — ответила Брэйс.
Грин не сомневался, что Аманде Брэйс по силам разобраться с чем угодно.
«Говорят, когда у мужа любовница, жена узнает об этом последней, — размышлял Грин, возвращаясь к своей машине. — А в отношениях отца с дочерью — если отец вдруг оказывается плохим человеком, — разве не дочь узнает об этом последней? Или Аманда Брэйс действительно знает своего отца лучше, чем кто-либо другой?»
Глава 24
Женщина за стальным столом в приемной походила на фотомодель. Дэниел Кенникот знал этот характерный взгляд — модели приобретают профессионально отрешенный вид. С ними трудно установить визуальный контакт. Они всегда казались несколько отрешенными. У дамы были длинные черные волосы, красивые евро-азиатские черты лица, и, несмотря на то что она сидела, он мог сказать почти наверняка, что у нее потрясающие длинные ноги. Ее стол выглядел необычайно массивным, из великолепно отполированной стали. Единственным предметом на поверхности был ноутбук с логотипом «Параллел бродкастинг». К ее левому уху был прицеплен крохотный наушник.