Площадку наполняли небольшие группки падаванов, рыцарей и мастеров: кто-то спешил по делам, торопливо шагая по садовым дорожкам, кто-то сидел на скамейках или у фонтанов, отдыхая в перерывах между повседневной работой или тренировками.
Реван набросил на голову капюшон джедайского плаща, чтобы остаться неузнанным. Он желал поскорее разобраться со своим делом и уйти. Чем раньше он покинет Храм, тем лучше.
Так было не всегда. В первые недели после победы над Малаком, когда Реван еще был на хорошем счету и почитался спасителем Галактики, он обратился к Совету, чтобы поделиться своим пониманием Силы с другими мастерами. Разумеется, он ожидал некоторого неприятия. Совет завяз в прошлом. Они не понимали, что Сила – живая. У них не укладывалось в головах, что она развилась далеко за пределы их скудного учения. Но Реван оказался не готов к единодушной и открытой враждебности Совета.
Ему не просто отказали – приличная доля членов Совета вообще потребовала изгнать его из Ордена. К счастью, благоразумных оказалось больше. Реван был героем. История о его искуплении и возвращении к свету уже разлетелась по всей Галактике… пусть и без некоторых постыдных подробностей о том, как джедаи подчистили его личность. Самые мудрые члены Совета понимали, что легенда о героизме Ревана слишком хороша, чтобы сбрасывать ее в утиль лишь потому, что у них исчезла необходимость в самом герое.
В конце концов они нашли компромисс. Джедаи не будут впредь возражать против их с Бастилой брака. Официально оба по-прежнему будут пользоваться доверием, всеми правами и привилегиями джедаев. Взамен Реван пообещал не распространять свою ересь среди членов Ордена.
Сначала Бастила отказалась принять такие условия. Но Реван убедил ее, что война с Советом за идею ни к чему не приведет. Они свою роль сыграли, самое время им стать историей и прожить остаток дней в мире и покое.
Чем они и занимались… пока Ревану не стали являться во снах эти проклятущие кошмары.
Вот почему он снова здесь. Кандерус отправился к своим собратьям, надеясь выяснить, есть ли связь между Мандалорскими войнами и планетой, скрытой за пеленой вечных бурь. Он отсутствовал уже несколько недель, и Реван до сих пор ждал вестей. Но вместо того чтобы сидеть сложа руки, он решил провести собственное маленькое расследование.
Уверенным размашистым шагом он направился к башне на северо-западе площадки. В ней заседал Совет Первого Знания – пять мастеров и их штат помощников, которые знали все об истории и традициях Ордена. Здесь также находились архивы Храма – самое большое в Галактике собрание документов, дисков с данными и голокронов. Поговаривали, что если чего-то нет в архивах – значит, этого не существует в природе.
При всем отчаянном желании Реван сомневался, что отыщет в хранилище хоть что-то, объясняющее его сны. На самом деле он явился сюда в поисках кое-чего другого. Кое-кого другого, если быть точным. Имени из прошлого.
Немалые пласты его памяти по-прежнему отсутствовали. Чтобы восполнить пробелы, ему нужно было поговорить с кем-то, кто был рядом с ним, кто служил ему на протяжении войны.
Малак был его правой рукой во время мандалорской кампании. Но Малак мертв, и от него уже не добиться ответов. Однако был и еще кое-кто – могущественный джедай, Митра Сурик. Митра одной из первых присоединилась к Ревану и очень скоро проявила себя великолепным стратегом и военным лидером.
Разглядев ее потенциал, Реван назначил Митру генералом и доверил командование едва ли не половиной республиканских войск и джедаев под своим началом. Роль Митры в победе над мандалорцами была чрезвычайно велика: именно она нанесла по врагу удар сокрушительной силы в битве за Малакор-5 – пусть и досталась эта победа излишне дорогой ценой.
Он поколебался лишь на мгновение, застыв у двери в башню, терзаемый мыслями о том, что может найти внутри. Затем он вошел и поднялся по длинной винтовой лестнице на первый уровень архивов.
Вскоре после триумфа Митры на Малакоре-5 Реван окончательно разбил мандалорцев, и война подошла к логическому завершению. Они с Малаком отправились в Неизведанные Регионы, а Митра вернулась на Корускант, чтобы предстать перед Советом. С тех пор они с Реваном ни разу не виделись, и он не имел ни малейшего представления, где она может быть в настоящую минуту.