Не оправдало себя без специалистов и рабочее самоуправление на национализированных предприятиях. Зато ширилась и процветала анархия. Фабзавкомы вообще игнорировали начальство как местное, так и губернское. Производили не качественно и, подчас, не то, что было нужно, хотя контрольный аппарат по сравнению с 1913 г. более чем удвоился. В силу перечисленных и других причин покупательная способность рубля по отношению к дореволюционному 1917 г. упала в 74 раза.
Советская власть и большевики упрямо проводили и “социализацию”, вернее национализацию, земли вместо обещаемого мелкобуржуазного раздела. На смену проваливающимся коммунам шли сельхозартели. Ранней весной их организовали в Рахлицах, Свинорде, Пеньково, Большом Воронове, Дубовицах. С трудом из-за нехватки семян и инвентаря, провели сев. Уборка коллективная, естественно, прошла лучше, что значительно подкрепляло пропаганду. Одновременно всячески поощряли создание совхозов в бывших помещичьих имениях и монастырских усадьбах. К концу года их уже насчитывалось одиннадцать: “Выбити”, “Хмелеве”, “Борки”, “Рамушево”, “Коростынские сады”, “Княжий двор”...
В стране все это привело к разрыву города и деревни, распылению рабочего класса, вооруженному сопротивлению крестьянства (антоновщина, махновщина. Кронштадтский мятеж). Преступность приобрела невиданные размеры. Дезертирство, несмотря на угрозы в адрес родственников, не сокращалось. Только в лесах южного Приильменья скрывались крупные подразделения “зеленых” и среди них немало отъявленных бандитов. Свыше тысячи их было уничтожено в открытых столкновениях с частями 56-й Московской дивизии и местными силами карательных органов. Около пяти тысяч (!) пришли с повинной и сдали оружие.
Особенность кризиса состояла в том, что он возник на почве не поражений, а побед революции, то есть в силу несовместимости с нею командно-бюрократической системы “военного коммунизма”.
1921 г. В конце января старорусцы читали очередной (и последний) декрет из коммунистической серии “Об отмене платы за жилье, водопровод и канализацию, газ, электричество, общественные бани”. Многие разводили руками: как это возможно — в холодной, голодной, обносившейся за шесть военных лет стране с бездействующими промышленностью и транспортом — все бесплатно?!
Однако острый кризис, возрастающая активность “вольного” рынка, на долю которого приходилось не менее половины общего оборота товарными ценностей, недород в результате умышленного сокращения крестьянам посевных площадей и надвигающийся голод; “волынки” — забастовки на промышленных предприятиях из-за сокращения хлебных пайков и... Кронштадт — все это вместе взятое, все в совокупности положило конец разверсточной, административно-приказной системе “военного коммунизма”.
8 — 16 марта Х съезд РКП (б) принял решение о введении нэпа. В отличие от “военного коммунизма” и его основного постулата — “ломать капитализм”, новая экономическая политика объявляла переходный период с “оживлением торговли и мелкого предпринимательства”. Крупная промышленность переводилась на хозрасчет, натуроплата заменялась денежной, продразверстка — продналогом.
Знакомя земляков с решениями съезда, его участник Василий Вихров рассказывал: подавляющее большинство делегатов были довольны тем, что ставился крест на “военном коммунизме”, и сам Ленин подчеркнул: “нэп вводится всерьез и надолго”.
Свыше 1200 (31 процент губернского количества) мелких предприятий Старой Руссы и уезда вернули прежним владельцам или передали в аренду. Более крупные заводы: фанерный, черепичный, сельхозмашин, лесопильные и кирпичные вошли в соответствующие тресты Губсовнархоза. А, например, кожевенный на улице Лозьевской арендовало товарищество “Кождел”...
Поднимая промышленность и сельское хозяйство, Республика не забывала и об укреплении своей обороны, возрождении Флота. Многие корабли погибли, часть увели интервенты, оставшиеся безжизненно стояли на приколе в ожидании ремонта. Тысячи моряков не вернулись с фронта... Шефство над флотом взял комсомол. В училище командного состава из Старой Руссы уехали секретарь горкома Сергей Кудрявцев и работник военкомата Александр Антипов. Оба стали морскими офицерами, впоследствии контр-адмиралами флота.
Даже в самые тяжелые периоды гражданской войны не прекращалась культурно-просветительная работа. В городе были открыты 12 школ первой и две школы второй ступени, промышленно-экономический и педагогический техникумы, бухгалтерские курсы, в поселке Парфино — лесная школа. Для ликвидации неграмотности среди красноармейцев и допризывников работали кроме школ 42 пункта ликбеза.