— Держись... если не придет помощь... выходи у Бряшной Горы... мы сделали все... напиши родным...
Сегодня улица, по которой в город ворвался отважный батальон, носит имя Величко.
10 января. В течение двух дней 11-я армия В. И. Морозова продвинулась более чем на 50 км. Еще больших успехов добились части левого крыла Северо-Западного фронта. Генштаб немецких сухопутных войск отмечал: “...на нижнем течении Ловати наш фронт отброшен к Старой Руссе”; через день — “враг продолжает наступление, прорвался в район Молвотиц. Мы вводим все имеющиеся в распоряжении резервы”.
Активизировало свою деятельность подполье. Неизвестные патриоты поздней ночью взорвали склад боеприпасов близ аэродрома. Гестапо сбилось с ног в поисках виновных, полицаи тщательно обыскивали немногочисленное население.
Однако, освободив деревни Большое Учно, Жилой Чернец и Пеньково, 84-я стрелковая дивизия генерал-майора П. И. Фоменко вынуждена была остановиться: ее 382-й полк встретил ожесточенное сопротивление врага в Большом Воронове. Основные силы 188-й дивизии безуспешно атаковали многочисленный гарнизон в Медникове. А Ставка Верховного Главнокомандования требовала скорее освободить город.
11 января утром В. И. Морозов получил телеграмму командующего фронтом П. А. Курочкина: “Только что звонил товарищ Сталин и поручил передать Вам лично, что Старая Русса должна быть взята сегодня, и это дело чести 11-й армии”. Действительно, в тех условиях никак нельзя было упускать инициативу.
11-я армия усилила натиск. 84-я дивизия взяла еще несколько населенных пунктов близ города. Но на западную окраину Старой Руссы поздней ночью смог прорваться лишь приданный дивизии 114-й отдельный лыжный батальон. Однако лейтенант Шаповаленко с горсткой бойцов, не дождавшись лыжников, вышел в это же время к своим меж Бряшной Горой и Медниково. С ним было всего семь человек.
114-й батальон после боя на центральной площади отступил к льнозаводу. Часть бойцов пришлось отправить с ранеными, и им удалось снова прорваться через линию вражеской обороны. Оставшихся возглавили политрук С. Ф. Малофеевский и лейтенант Ф. В. Ивашко.
Ранним утром под прикрытием бронетранспортеров противник начал атаку.
12 января... Навсегда запомнился местным жителям этот день. Тридцать уцелевших после ожесточенного боя советских воинов под конвоем вели в гестапо. Окровавленные полураздетые босые красноармейцы шли по ледяной дороге с гордо поднятыми головами. Вместе с ними шла девушка-санинструктор. При возвращении колонны улицы были пусты: немцы, угрожая расстрелом, запретили горожанам подходить даже к окнам. Солдат привели к льнозаводу...
Что было потом, люди узнали лишь после освобождения города. А тогда жители ближайших бункеров и землянок слышали доносившееся со стороны завода пение “Интернационала”. Пленных замуровывали, а они пели. И звучал пролетарский гимн, пока не закрыл отверстие последний самый страшный кирпич. И герои ушли в бессмертие...
По-прежнему действовало городское подполье. Народные мстители подорвали общежитие немецких офицеров, размещенное в бывшем Доме Крестьянина; взорвали одно из штабных помещений на улице Красных командиров — взорвали как раз в то время, когда фашистам вручали железные кресты.
“Было вызвано 40 человек, — рассказывал пленный унтер-офицер, — но в самый разгар церемонии раздался взрыв необычайной силы, здание взлетело на воздух. Говорили, что подорвали партизаны, но их так и не нашли”.
Характеризуя диверсионные акты, германский историк Эрих Гессе писал: “Крупными силами они осуществили разрушительные акции в Старой Руссе”. Гестапо и полевая жандармерия усилили розыск. На ноги была поднята вся полиция. Получив от предателя — бургомистра Быкова, бывшего городского фотографа, — негативы снимков активистов Старой Руссы, начали повальные обыски. Диверсионная деятельность подполья прекратилась. Оставшиеся в живых лишь собирали разведданные... А вскоре началась отправка жителей города и ближайших районов в Прибалтику и Германию.
Изгнать врага из Старой Руссы так и не удалось. Но в ходе боев советская армия и партизаны освободили десятки населенных пунктов и создали предпосылки для окружения демянской группировки. Северо-Западный фронт усилили 1-й ударной армией генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова, 1-м и 2-м гвардейскими стрелковыми корпусами генералов А. С. Грязнова и А. И. Лизюкова. На левом фланге помогала 3-я ударная армия Калининского фронта.
20 февраля в районе Залучья соединились части 1-го гвардейского корпуса и 42-й стрелковой бригады Героя Советского Союза М. С. Батракова из 3-й ударной. Впервые на всем советско-германском фронте в окружение наших войск попала большая фашистская группировка — семь пехотных дивизий, около 95 тысяч немецких солдат и офицеров.