От прошлого столетия осталось более тридцати памятников, в том числе десять — начала XIX века: дом Тетериковской на улице Петроградской 5, Гренмарк на набережной Достоевского 26, Голикова на улице Правосудия, Беляева на Крестецкой, дом Вамелкиной на набережной Штыкова.
Архитектура их привлекает изяществом строгих форм декоративным убранством фасадов. В одном случае используется арочная трактовка оконных проемов на втором этаже и имитация каменной рустовки на первом в доме Потыкалова (Петроградская, 2). В другом — фасад второго этажа украшен утонченным профилем карнизной тяги, а на первом — изящно разработан барельефный рисунок арочных оконных проемов в доме Федорова (Гостинодворная, 5). Архитектурный декор в виде колонн (дощатые, полые, оштукатуренные) в доме Беклемишевского (набережная Достоевского, 8). Некоторые здания, как дом Полянского (ныне трикотажная фабрика), имели большую протяженность, подчеркнутую простоту тектонической структуры и выразительность художественного приема.
Значительную часть облика Старой Руссы создавала типичная уличная застройка. Жилые дома представляли сочетание обычных срубов, внешний объем которых был более или менее правильной и симметричной формы. Широко применялась сплошная дощатая обшивка (как дом Достоевского). В фасадах на красную линию улиц часто использовали фронтоны — треугольные или циркульные верхние части, ограниченные двухскатной крышей. Подобные украшения были над окнами и дверьми.
При этом стиль рядовых домов обладал свойством особой “архитектурной уживчивости” с постройками других эпох и с произведениями церковного зодчества, которые его окружали.
С середины XIX века в интересах нарождающейся буржуазии строились дома с единственной целью извлечения из каждого участка земли возможно большего дохода. Отсюда — представительность со стороны проезжей улицы и скромность, даже аскетичность со стороны двора. Появились многоквартирные трехэтажные здания, как дом Вишнякова по Коростынской улице. Он асимметричен, фасад небольшой протяженности, но с явно выраженным увеличением кверху декоративного убранства.
Последняя треть столетия “выдала” здания, отвечающие развитию промышленности. В строительстве преобладают многоквартирные дома с большим количеством окон. Разнообразие достигалось выделением главного входа возвышающимся фронтоном, как в доме Петрова (Крестецкая, 3) или угловым входом и ритмическим рядом окон в бывшей гостинице “Белград”.
К началу 90-х, с обеднением дворянства, дома больших городских усадеб превращались в строения меньших размеров, без былой широты композиции и парадности фасадов. Особое значение приобретали удобство жилых помещений и внутренний комфорт. Из таковых сохранились главный дом и флигель усадьбы Птицына (Поперечная, 74).
Вместе с тем, преодолевая буржуазный эклектизм с произвольным выбором стилистического оформления зданий и соединением разнородных художественных элементов, строители Старой Руссы обращались и к веяниям модерна, использующего новые технико-конструкторские средства, свободную планировку, своеобразный архитектурный декор для создания необычных, подчеркнуто индивидуализированных зданий, все элементы которых подчинялись единому орнаментальному ритму.
Так в доме Вознесенского (1910 г.), где ранее размещался трактир “Столичный город”, причастность к модерну определяется кривизной арочных украшений над окнами второго этажа и завершающим здание карнизом. На первом этаже — строгая плоская гирлянда, вытянутая вдоль фасада.
Резким диссонансом историческому ландшафту Старой Руссы послужила пятиэтажная типовая застройка 60 — 70-х годов. Хорошо еще, что ее не стали возводить в центре города, но она вклинилась в него по Александровской, Гостинодворной, Крестецкой и другим улицам. Градостроители ориентировались исключительно на кубатуру жилплощади и автодорожную целесообразность, оправдывая явную эстетическую серость своих проектов беспросветной нуждой. Мол, после коммуналок и полуподвалов и не такое покажется благом. Действительно: “стерпелось”, но не “слюбилось”. А вслед за пятиэтажками уже наступали многоэтажки.
Затейливые формы фасадов сменяли прямоугольные очертания “коробок”. Спроектированные как серия, они и воспринимаются по ее законам, где целое доминирует над элементами. Поодиночке они не имеют никакой эстетической, художественной ценности. Рассматривать их отдельно — бессмысленно. Лишь собранные в группы, микрорайоны, как “Авиагородок”, начинают “играть” включенностью в общий контекст, отлично обозримый из окон автомобиля или набирающего высоту самолета.