В Старой Руссе и уезде готовились армейские резервы, располагалось одно из шести рекрутских депо второй линии, призывалась молодежь из государственных крестьян. Дело было новое, достаточно неорганизованное. Так, местные новобранцы, оторванные от квартир на каждые шесть дней в неделю, питались принесенными с собой продуктами, то есть сухим хлебом и водой. А тут еще такие “держиморды” как командир 4-й роты подпоручик Засенко, отличавшийся мордобитием и рукоприкладством. С понедельника до субботы держал рекрутов на ротном дворе в Великом Селе и, отпустив вечером, воскресным утром вызывал для участия в “парадах”, держа целый день “во фрунте”...
Наступившая зима оказалась на редкость длинной и суровой, что было весьма благоприятно для русских войск, дав им возможность перейти в Швецию двумя путями по льду: по Кваркену (средней, более узкой части Ботнического залива) и через Аландские острова к Стокгольму.
1809 г. 3 мая. Командир Старорусского запасного депо майор Гормашевский доносил военному министру Аракчееву о побеге в течение апреля (!) 23 рекрутов Виленской и Тверской губерний и о задержании 19-ти, имевших намерение бежать.
По приказу графа посланный им полковник Козен и назначенный губернатором князем А. В. Васильчиковым судья, капитан Рудометов, произвели “строгое и аккуратное следствие”. Оно показало, что все недовольство 4-й роты объясняется “дурным поведением” Засенко. Последнего до приказа по делу Козен вынужден был посадить под арест.
5 сентября Швеция вынуждена была заключить мир. Финляндия на правах особого “великого княжества” вошла в состав Российской империи, что имело важное значение в обеспечении безопасности Петербурга и Прибалтики. Но надвигалось и более, тяжелое время — смертельной схватки с Наполеоном, возомнившем себя владыкою мира и готовившем огромную армию вторжения.
Осень. Обильный урожай по всей стране, “Даже в Петербургской губернии”.
1810 — 11 гг. Очень холодные зимы в северной части России. В городе на Неве морозы доходили до 38°. В Москве замерзала ртуть. Но все умы занимала подготовка к войне с французами. К концу 1811-го года уже почти вдвое увеличился контингент регулярной армии, шла передислокация войсковых соединений в приграничные области.
И все же сдержать натиск многотысячной, закаленной в боях наполеоновской рати на первом этапе войны не удалось.
1812 г. И снова снежная, морозная зима, в январе до 40°. Лето сухое.
12 июня (по старому стилю), форсировав Неман в окрестностях Ковно, “великая армия”, до шестисот тысяч солдат, вероломно ворвалась в Россию. Наполовину меньшие силы русских героически вели неравный поединок, срывая стратегические замыслы Наполеона. Последний их и не скрывал:
“Если я возьму Киев, я возьму Россию за ноги; если овладею Петербургом, я возьму ее за голову; заняв Москву, я поражу ее в сердце”.
С самого начала война приобрела для русских людей характер отечественной, народной.
6 июля Александр I, находясь в военном лагере близ Полоцка, подписал Манифест с призывом о создании ополчения: “...Народ русский! Храброе потомство храбрых славян! Ты неоднократно сокрушал зубы устремляющихся на тебя львов и тигров. Соединитесь все со крестом в сердце и с оружием в руках, никакие силы человеческие вас не одолеют!”.
Народные ополчения! Они собирались в помощь княжеским дружинникам еще в Древней Руси. Благодаря их отваге, осуществил свой дерзкий план разгрома немецких рыцарей Александр Невский на Чудском озере. Бесстрашно бились ополченцы с золотоордынскими захватчиками, громили польско-шведских интервентов в ополчении, собранном Скопиным-Шуйским в Новгороде. Но, конечно, самой яркой и героической формой борьбы народных масс против иноземных захватчиков было партизанское движение, о котором в районе Старой Руссы в XIII и ХVII вв. уже говорилось. Высокий патриотический подъем охватил новгородцев.
16 июля, через девять дней после обращения государя, принимавший живое участие в формировании новгородского ополчения поэт Г. Р. Державин писал члену Государственного совета В. С. Попову: “Мы в дворянском собрании, по случаю экстренного требования хлеба, муки, овса и круп, положили оных купить и доставить более 150 тысяч четвертей, да войска представить 10 тысяч человек, одетого и на нашем содержании... Только просим оружия...”. Последнее было прислано, но оно досталось лишь каждому третьему, остальные готовились разить врага не ружьем, а пиками и топорами.