Заревели рога, и собаки ответили им дружным лаем. Мы вновь сорвались с места, промчались по обширной долине, усеянной упавшими деревьями, через которые приходилось перепрыгивать, а потом галопом вылетели на самый ее край. Впереди звучал разъяренный рык загнанного в угол медведя. Я натянула поводья, медленным шагом направляя коня на опушку.
Свора надрывающихся от лая собак прижала к густым зарослям бука косматого бурого мишку. За ними полукругом выстроились охотники с копьями. Медведь показался мне совсем небольшим. Он был всего лишь на голову выше меня и выглядел каким-то испуганным, что ли. Какой-то пес прыгнул вперед и вцепился клыками ему в бок, и бедная зверюга жалобно взревела от боли.
Я отвернулась и увидела короля, восседавшего совсем рядом на своем черном жеребце. Он улыбался. Шпоры сверкали на каблуках его высоких сапог, а шелковистые бока его коня были изодраны в клочья и кровоточили. Медведь вновь заревел от боли, когда один из охотников пронзил его тяжелым копьем, уперев тыльный конец в землю. Еще одно копье вонзилось зверю в мягкое брюхо, и тот покачнулся. В агонии он взмахнул лапой, распоров бок собаке и отшвырнув ее в сторону. И тут третье копье пронзило ему горло. Медведь тяжело повалился навзничь, и кровь его ручьем хлынула на траву. Еще один охотник выбежал вперед и воткнул копье ему в плечо, пригвоздив бедное животное к земле.
Король поднял руку. К нему тут же подбежал слуга с деревянной колодой для посадки на лошадь. Король величественно слез с седла, тщательно расправил манжеты своего длиннополого камзола и не глядя протянул руку. В ладонь ему почтительно вложили кривой разделочный нож. Он неспешно подошел к стонущему от боли зверю, упал на одно колено и ритуальным движением несколько раз полоснул его по шее, пока голова медведя не отделилась от туловища. Король выпрямился, высоко подняв отрезанную голову и отставив руку в сторону, дабы не перепачкать капающей кровью свои атласные панталоны. Придворные дружным хором приветствовали его ловкость, мужество и отвагу. Король милостиво улыбнулся и наклонил голову, уронив медвежью голову в мешок.
– Хотите глоток арманьяка?
Я обернулась и увидела, что мужчина в зеленом протягивает мне серебряную фляжку. Мысли мои были заняты совсем другим, поэтому улыбнулась я машинально, но фляжку взяла, поднесла к губам и сделала большой глоток, запрокинув голову. Арманьяк обжег пищевод и огненным клубком свернулся в животе, но уже очень скоро тепло побежало по жилам, согревая меня.
– Благодарю вас, – я вернула ему фляжку.
Он поморщился, заметив, насколько полегчал сосуд, но потом одним глотком допил остатки.
– Я люблю преследование, но к собственно убийству у меня душа не лежит, – признался он. – И, говоря по правде, к чему было убивать медведя? Мясо у него не очень-то вкусное.
– Не представляю, чтобы король вырядился в медвежью шкуру на каком-нибудь приеме, – заметила я, метнув иронический взгляд на короля в шляпе с плюмажем и перьями и обтягивающими атласными панталонами.
Мужчина рассмеялся.
– Может, он хочет застелить ею ложе, – предположил он.
– Думаю, что ни одна из его любовниц на это не согласится. Медвежья шкура жутко воняет.
Он приподнял бровь, показывая, что удивлен моей откровенностью. Я же покраснела и мысленно прокляла свой длинный язык.
– Благодарю за арманьяк, – сказала я и повернула коня.
К моему удивлению, молодой человек последовал за мной.
– Никогда не видел, чтобы женщина так лихо пила спиртное.
– Я из Гаскони. Это мы придумали арманьяк. Наверное, мы впитываем его с молоком матери.
Он склонил голову к плечу, с любопытством глядя на меня.
– Ага, понятно. Пожалуй, именно поэтому мы и не встретились раньше. Позвольте представиться – Людовик де Мэлли, маркиз де Несль.
– А я – Шарлотта-Роза де Комон де ля Форс, – гордо ответила я, подчеркнуто грассируя раскатистое «р». – Хотя в последние годы меня не было при дворе по причине того, что я служу у мадам де Гиз, которая славится необъяснимой любовью к жизни в провинции.
– А, да. Я знаком с мадам де Гиз.
– Она считает, будто двор – рассадник похоти и разврата, – с грустью сказала я.
– Еще бы, – заметил маркиз.
Я настолько опешила, что рассмеялась. Он улыбнулся в ответ, и я вдруг ощутила прилив воодушевления. Его лошадь шла совсем рядом с моей, настолько близко, что носком сапога он касался моего платья. Дружески болтая, мы ехали по лесу вслед за охотниками, которые везли на шесте тушу убитого медведя. А мы перебирали придворные сплетни, коснулись нескольких скандальных романов и даже обсудили новую моду на широкополые шляпы и прочие подобные аксессуары.