Маргерита кивнула, плача и улыбаясь сквозь слезы.
– И куда я все это спрячу? Как только… как только она вернется, то сразу же поймет, что здесь кто-то был.
– Не бойся, мы вытащим тебя отсюда еще до того, как ведьма вернется, – уверенно заявил Лучо. – Ты сама говорила, что она приходит только в полнолуние, верно? Значит, у нас есть почти целый месяц.
Маргерита опустилась на постель и закрыла лицо руками.
– Разве ты не хочешь вновь стать свободной? – с любопытством спросил он.
– О да, хочу, конечно. Очень хочу. Просто… ты ее не знаешь… она… она очень могущественная.
– Что ж, я тоже, – заявил Лучо. – Или, по крайней мере, мой дядя, а я купаюсь в лучах его славы. Не волнуйся ты так. Нет такой проблемы, которую нельзя было бы решить. Во всяком случае, так говорит мой дядя. Хочешь есть? Потому что я, например, умираю с голоду. Давай поедим и подумаем, что можно сделать.
В его корзинке обнаружились настоящие деликатесы. Свежий белый хлеб из настоящей пшеничной муки тонкого помола. Жареная баранина, приготовленная с лимонным соком и розмарином, розовая и нежная в середине, пропитанная собственными соками. Салат из белых бобов в маленьком керамическом горшочке с крышкой. Пирог с орехами и медом.
В Маргерите вдруг проснулся голод, какого она никогда не испытывала раньше. Она съела все, что положил ей на тарелку Лучо, будучи твердо уверенной в том, что никогда еще не пробовала ничего более вкусного.
– Я не могу остаться надолго, иначе у меня будут неприятности, – сказал Лучо. – Предполагается, что сейчас я нахожусь в Лимоне и Гарде, покупая лимоны, лайм, апельсины корольки и гранаты, чтобы отвезти их во Флоренцию своему дяде. И бочонки со снегом из Монте-Бальдо, чтобы кондитеры могли готовить его любимый торт-мороженое все лето. Они смешивают снег с розовой водой, сахаром и фруктовым соком, так что получается такая вкуснятина, что пальчики оближешь.
Маргерита попыталась представить себе, каково это – есть снег. Идея эта привела девушку в восторг.
– Расскажи мне о своем доме, – попросила она, ложась на постель и жалея о том, что не может расстегнуть пояс. Она еще никогда не наедалась досыта так, что больше ей ничего не хотелось.
Лучо стал рассказывать ей о большом городе цвета охры, парящем над рекой в окружении покатых невысоких холмов.
– В нем есть самый большой в мире собор, увенчанный огромным куполом. Этот величественный храм – одно из архитектурных чудес света. А какие у нас художники! Ты никогда не видела ничего подобного. Мой самый любимый художник – Рафаэль, он жил во Флоренции лет сто назад. А ты похожа на Мадонну с его картин. Бледное серьезное лицо и прелестные золотисто-рыжие волосы. Если посадить тебя на лугу, среди цветов, да еще с кудрявыми херувимами у ног, то ты могла бы позировать ему.
«Рафаэль[163], – подумала она. – У него такое же имя, как у ангела исцеления». Маргерита улыбнулась.
– Жаль, что я не умею рисовать, как Рафаэль, – сказал Лучо. – Я бы написал с тебя картину! Тебе нужно улыбаться почаще – твоя улыбка похожа на рассвет над заснеженным полем.
Маргерита закусила губу и отвернулась, чувствуя, как загорелись у нее щеки. Словно сообразив, что своим пристальным взглядом напугал ее, Лучо тоже отвернулся и принялся беззаботно рассказывать ей о своей семье, об их палаццо с тихим и красивым внутренним двориком и часовней, украшенной великолепными фресками, повествующими о Шествии волхвов. Он рассказал Маргерите о своих сестрах, матери, о дяде, который так добр с ними.
– Правда, он уже забыл, что это такое – быть молодым. Он на шестнадцать лет старше матери. Клянусь, иногда мне кажется, что он уже родился старым.
– Ты живешь с ним?
– Да, наши семьи очень близки. Он любит музыку и искусство не меньше меня, так что у нас есть кое-что общее, по крайней мере. О том, что у него есть своя concerto delle donne, ты уже знаешь. Он ею очень гордится. Он приглашает лучших певцов со всего мира – из Мантуи, Падуи и Рима… Он с восторгом примет и тебя, mia bella e blanca. Ты станешь сияющим алмазом в его короне. Как только мы вытащим тебя отсюда, я отвезу тебя во Флоренцию, и ты споешь для него. Обещаю, он сразу поселит тебя в своем палаццо и назначит богатый пансион.
163
Архангел Рафаил считается вторым по счету в ряду архангелов после Михаила. Согласно Устной Торе, Рафаил вылечил боль, которую испытывал Авраам после того, как сделал себе обрезание.