– С моим отцом разговаривать бесполезно. Он всегда стоит на своем до конца.
Я вздохнула.
– И что же мы будем делать?
– Нам придется дождаться, когда мне исполнится двадцать пять.
– И когда это будет, мой маленький? – насмешливо поинтересовалась я, хотя и сама прекрасно знала, когда это случится. Двенадцать лет разницы между нами не давали мне покоя, и я постоянно грызла себя, словно собака украденную сахарную косточку.
– Не раньше апреля, – угрюмо откликнулся он.
– О, это не очень долго. Я боялась, что ты скажешь: «Через пять лет!»
– Я не настолько юн!
– Зато у тебя такое милое детское личико, – ласково проворковала я.
Он зажал меня в углу портшеза и принялся тискать мои груди своими сильными руками.
– При первой же возможности я покажу тебе, что давно уже стал мужчиной!
– Жду не дождусь, – сказала я и поцеловала его в уголок губ, а потом медленно прошлась до уха.
Он тоскливо вздохнул и провел большим пальцем по моему корсажу. Я почувствовала, как напрягся и затвердел мой сосок даже сквозь несколько слоев ткани и китового уса. Он подставил мне губы, и я улыбнулась и обвила его руками за шею. Поцелуй получился долгим и страстным.
– Я рада, что ты не поехал домой на Рождество, – прошептала я. – Спасибо.
Портшез дернулся и замер. Шарль воспользовался моментом, чтобы еще раз поцеловать меня, прежде чем открыть дверцу и выпрыгнуть наружу. Обернувшись, он протянул мне руку. Я выпростала ногу в туфле на высоком каблуке, крепко придерживая юбки обеими руками, и только потом выставила вторую ногу и согнулась чуть ли не вдвое, чтобы вылезти наружу. Красиво садиться в портшез и вылезать из него в манто с пышным воротником и кружевном fontange было весьма затруднительно.
– Не обращай на меня внимания. Я счастлив любоваться видом твоих лодыжек в любое время дня и ночи, – заметил Шарль.
– Уверена, что и носильщики портшеза рады не меньше тебя, – парировала я.
Тусклое зимнее солнышко уже скрывалось за крышами высоких домов Версаля, и улицу освещал лишь фонарь над входом в замок. Пар от нашего дыхания клубами вился в прохладном воздухе. Шарль предложил мне руку, и мы зашагали к ступенькам, весело болтая на ходу.
И вдруг из-за стены выбежали двое мужчин в накидках с капюшонами, закрывавшими их лица. Схватив Шарля за руки, они поволокли его прочь от меня. Я пронзительно вскрикнула и вцепилась в плечо одного из нападавших, но он грубо оттолкнул меня.
Шарль рванулся, пытаясь освободиться, но они накинули ему мешок на голову и потащили к большому дорожному экипажу, наполовину скрытому стеной. Я набросилась на мужчин сзади, колотя их по спинам своей муфточкой и пиная по лодыжкам остроносыми туфлями.
И вновь меня оттолкнула столь грубо, что я споткнулась и едва не упала.
– Putain! – злобно выкрикнул мне в лицо один из них.
С трудом сохранив равновесие, я выпрямилась и вновь ринулась в атаку, пытаясь остановить их. На сей раз один из мужчин ударил меня в лицо с такой силой, что я упала. Мужчины тем временем затолкали Шарля в карету. До меня донесся его сдавленный стон и стук захлопнувшейся дверцы. Щелкнул кнут, и шестерка лошадей сорвала экипаж с места, переходя в галоп. Колеса гулко застучали по булыжнику. Карета наклонилась на бок, сворачивая за угол, с грохотом опустилась на четыре колеса и помчалась прочь, набирая скорость. Я побежала следом, но успела увидеть лишь черную точку, удаляющуюся по дороге, ведущей из города.
Я вернулась к дому, призывая на помощь. Из ворот уже выбегали люди, привлеченные шумом драки и криками носильщиков портшеза, которые видели все от начала и до конца.
– Почему вы не помогли мне? – в отчаянии вскричала я.
Один из носильщиков поднял руки, словно сдаваясь.
– Эти люди явно знали, что делают, мадемуазель. Так что мне не было резона искать неприятностей на свою шею.
Меня препроводили внутрь городского особняка. Я почти ничего не соображала от шока и страха. Мадам Моро, хозяйка дома, завела меня в маленькую гостиную и принесла смоченную холодной водой салфетку, которую я с благодарностью приложила к щеке, и нюхательной соли, чтобы успокоить нервы.
– Но кто мог решиться на такое? И почему? Куда они увезли его?
– Как мне представляется, их нанял месье де Бриу, мадемуазель, – сказала мне мадам Моро. – Я слышала: он крайне неодобрительно отнесся к союзу своего сына с вами и клянется, что не допустит его.