– «Тартюф»! А я так никогда ее не видела. Король запретил ее на следующий день после премьеры, и широкой публике ее больше не показывали.
– И правильно сделали. Она высмеивала церковь, а это нехорошо.
– Зато очень смешно, как я слышала.
На мгновение ее тонкие губы дрогнули.
– Должна признать, что в то время мы с Атенаис и впрямь полагали ее очень смешной. Мы смеялись до слез. Молоденькие девушки иногда ведут себя очень глупо. – И она метнула насмешливый и одновременно раздраженный взгляд на послушниц, которые украдкой поглядывали на нас.
– Атенаис! Она была первой, с кем я подружилась при дворе. Вы знали ее?
– В молодости мы с нею были лучшими подругами. Но потом наши пути разошлись. Прошло уже много лет, как я вспоминала о ней в последний раз. – Голос сестры Эммануэль вновь стал холодным и отчужденным.
– Одно время я была ее фрейлиной, пока она не вышла из фавора.
– Когда я знала ее, она была тщеславной и глупой девчонкой.
– А я всегда считала ее очень доброй.
Сестра Эммануэль покривила губы.
– Пожалуй, да, она была доброй. Хотя Мортемары могли жестоко высмеять любое семейство при дворе, если хотели.
Я кивнула, понимая, что это правда.
– Она повела себя крайне жестоко со своим бедным супругом, – продолжала сестра Эммануэль. – Маркиз де Монтеспан был совершенно уничтожен, когда она стала любовницей короля. Вы знаете, что он приказал снести ворота своего замка, говоря, что рога у него на голове слишком ветвистые, чтобы он мог спокойно пройти под ними?
– Нет! В самом деле?
– О да. Он даже приказал украсить свой экипаж оленьими рогами. Думаю, он немного помешался.
– Бедняга.
– Он похоронил статую Атенаис на кладбище и заставил их детей носить по ней траур. По-моему, он даже заказывал по ней поминальную службу каждый год.
– Но это же ужасно! Для нее, я имею в виду. Когда тебя оплакивают, как мертвую, а ты еще жива.
– Она согрешила против него.
– Но разве у нее был выбор? Король не терпел, когда ему отказывали.
– Что ж, в конце концов ее сослали в монастырь, как и нас, – заключила сестра Эммануэль, и в голосе ее прозвучало нескрываемое злорадство.
– Да, если не считать того, что в приданое король дал ей полмиллиона франков, – заметила я.
– Держу пари, ей не приходится спать на соломенном тюфяке и укрываться одеялом на рыбьем меху.
Я улыбнулась, и, к моему удивлению, по губам сестры Эммануэль тоже пробежала легкая улыбка.
На следующее утро я быстрым шагом вошла в сад, где сестра Серафина срезала кервель[188] для супа. Подняв голову, она насмешливо приветствовала меня:
– Почему-то мне кажется, что вы сгораете от желания дослушать историю до конца.
– Да, пожалуйста, – ответила я, надевая садовые перчатки и шляпку.
– Что ж, – сказала она, – слушайте, что было дальше…
Попурри
…Есть крылья, о которых не ведает ветер, И глаза, глядящие на солнце Из-за забытого окна. И тогда ветер распахивает двери.
Из-за первой решетки Вырываются багряные земли, А из-за второй решетки, Как змея, вытекает зеленое море.
Но из-за третьей решетки, Из-под низкой стрехи, Виден новый кусочек неба И другая сторона вещей.
Одна в глуши
Скала Манерба, озеро Гарда, Италия – апрель 1600 года
Лезвие кинжала устремилось к горлу Маргериты.
Она перехватила запястье ведьмы. К своему удивлению, у нее достало сил вырвать у колдуньи кинжал. А ведь La Strega всегда казалась ей такой сильной. И только сейчас Маргерита заметила, что она и ростом не уступает ведьме. Она перестала быть маленькой девочкой.
Кинжал со звоном полетел на пол. Маргерита с трудом поднялась на ноги, в панике оглядываясь по сторонам в поисках какого-либо оружия. La Strega вновь схватила свой кинжал. Оскалив зубы, она замахнулась, и клинок со свистом рассек воздух. Маргерита испуганно попятилась, задев бедром буфет. Она зашарила рукой по столешнице, ища что-либо, чем можно было бы ударить ведьму. И тут пальцы ее наткнулись на тяжелую серебряную сеточку для волос. Девушка изо всех сил швырнула ее в колдунью.
В сердце ее раздался бессловесный крик.
Каким-то непонятным образом сеточка в полете перевернулась и раскрылась. Она накрыла колдунью, словно рыболовной сетью, и пригвоздила ее к земле, не давая пошевелиться.
188
Вид однолетних растений из рода купырь семейства зонтичных. Обладает сладковатым анисовым запахом, пряным, сладковатым, напоминающим петрушку вкусом, благодаря чему используется в качестве приправы.