Охотники уже сидели в седлах, держа в руках огромные рога. Многие подкреплялись глотком арманьяка из серебряных фляжек, чтобы согреться.
В конюшне нас с сестрой тоже подсадили на пони. Виктуар уже оседлал старую кобылку с провисшей спиной. Рядом со мной, как обычно, сидел Цезарь, пятнистой головой доставая мне до стремени.
– Не спускай с девочек глаз, Виктуар, – с усталой улыбкой обратилась к нему мать. Она выглядела так, словно провела бессонную ночь.
– Разумеется, мадам, – ответил тот, приподнимая шляпу.
Я ерзала в седле от нетерпения.
– Если только он сможет угнаться за нами на своей старой кляче. У него такой вид, словно он оседлал кресло!
– Прости меня, Виктуар, – сказала мать. – В свите короля оказалось слишком много господ, которые не взяли с собой гунтеров[92].
– Я понимаю, мадам. Ничего, мы с моей Тучкой понимаем друг друга.
– Девочки, я надеюсь, что вы будете вести себя как полагается, – обратилась к нам мать. – Не заставляйте старого бедного Виктуара гоняться за вами.
– Жаль, что ты не едешь с нами, maman, – сказала Мари.
Мать улыбнулась ей.
– Мне тоже. Но здесь у меня слишком много дел. Ничего, мы отдохнем, когда король уедет.
Тут заревели рога, и собаки залаяли в нервном возбуждении. По телу у меня прокатилась знакомая дрожь восторга. Я любила охоту. Опьянение погони, ощущение свободы, состязание в уме и хитрости с благородным противником – все это делало chasse a courre[93] моей любимой забавой. Мне не нравилось смотреть на то, как убивают животных, зато я обожала есть жареное мясо после долгого дня, проведенного в седле. Старший егерь говорил, что я должна видеть это. «Лучше, чтобы вы знали, как это делается, – говорил он. – Олень умирает, чтобы мы могли жить дальше».
Весело переговариваясь, мы с Мари выехали во двор. Maman вела моего пони под уздцы.
– Разве вы не едете с нами, мадам? – окликнул ее король.
– Нет, Ваше Величество, но я с нетерпением буду ждать возможности отведать нынче вечером жареной оленины, – ответила она.
Завидев меня, король насмешливо улыбнулся.
– Кого мы видим! Младшая дочь едет на охоту. Она еще слишком юна, чтобы принимать участие во взрослой забаве.
– Шарлотта-Роза очень хорошо ездит верхом, Ваше Величество. Мои девочки привычны в лесной охоте.
– Я покажу вам дорогу, Ваше Величество, – вскричала я, и толпа придворных расхохоталась.
Мать дернула меня за юбку, заставляя наклониться к ней.
– Молчи и веди себя уважительно, Бон-Бон. Боюсь, Его Величество обидчив и злопамятен.
Я с вызовом вздернула подбородок. Кровь закипела у меня в жилах. Я покажу королю, что умею ездить верхом.
– Бон-Бон, – строго сказала мать.
– Хорошо, maman, – смирившись, пожала я плечами.
Она отпустила мои юбки.
В следующий миг мы сорвались с места. Лошади пошли галопом, растянувшись длинной кавалькадой по парковому лесу, и яркие наряды вельмож весело контрастировали с невзрачным, туманным небом. Возглавляли процессию собаки; сейчас они бежали молча, вынюхивая след. Мы промчались по самому краю долины, пересекли реку по узенькому мосту и углубились в темный лес, стеной стоявший на другом берегу. С веток деревьев здесь свисала паутина мха, и наше продвижение сразу же замедлилось. Лошади осторожно ставили ноги, пробираясь сквозь густой подлесок, и всадники растянулись цепочкой по одному, когда тропа сузилась. В кронах весело щебетали птицы, и я заметила лису, поспешно убравшуюся с дороги. С каштанов свисали зеленые сережки, и нам то и дело попадались дикие сливы, окутанные белой кипенью цветов и резко выделявшиеся на фоне еще голых дубов и берез. Воздух благоухал чистотой и свежестью, к которой примешивались ароматы молодой листвы, воды, мха и цветов.
Старший егерь спешился, высматривая следы «бархата»[94] на стволах деревьев. Собаки рыли землю носами вокруг его ног, вынюхивая запах.
Цезарь задрал морду к небу и испустил долгий громкий вой, а потом побежал вперед, не отрывая нос от следа. Остальные собаки с радостным лаем устремились за ним. Старший егерь взлетел в седло, и все перешли на легкий галоп. Мы мчались напрямик по лесной чаще, огибая встающие на пути исполины и перепрыгивая через попадающиеся на пути упавшие стволы. Гарнет была хотя и низкорослой лошадкой, но очень быстрой, и скоро я оказалась в голове колонны. Впереди я увидела оленя, он бежал, подняв рога. Я заулюлюкала и дала шенкелей своей лошадке, заставляя ее ускорить бег.