Заблокировав его атаки, я прыгнул, ударив Курта в живот. После чего вскочил на руки, захватив за шею ногами, и перебросил через себя. И вновь мощная волна отбросила меня в сторону.
В воздух по мановению руки Коннорса поднялось несколько танков. Увернуться от столь медленных снарядов не составило труда. И последнюю единицу техники я поймал сам, перенаправив в обратную сторону.
И пока лугару уводил танк в сторону, лишившись обзора, мне удалось совершить подкат по песчаной земле под ним и оказаться рядом с противником, сбив его с ног.
Выхватив метательные ножи, я попытался вонзить их в плечи Курта, но тот увернулся, и лезвия застряли в земле. А вот волна льда заморозила его руку, не давая атаковать телекинезом. Выхватив из кармана бронежилета новый, я ударил им сверху вниз, но лугару заблокировался замороженным запястьем.
Моя ладонь разжалась, и серебряное лезвие упало вниз, оказавшись в левой руке. Но Коннорс успел среагировать, подставив ладонь. Нож застрял в плоти на середине пути, лишь слегка поранив острием незащиненный живот, порезав камуфляж.
Уже не помня себя, я заставил телекинезом вылететь все оставшиеся семь ножей и карманов бронежилета, устремив их в сторону лугару.
Тот блокировал их из последних сил. Драка передо мной истощила его. Все же Курт поддавался, используя самые сильные атаки без большой пользы.
От напряжения голова была готова взорваться. Мы же не враги… Он не хочет меня убивать. Как и я… Несмотря на все, что было. Это не борьба добра со злом. Но Коннорс спас мою жизнь. Пусть и по своим мотивам. И теперь я должен отдать долг. Убить его, чтобы его дочь жила.
Наши взгляды встретились. В его глазах не было страха. Лишь смирение. Это не должно закончиться так… Но другого выбора нет. Он не оставил себе запасного варианта.
Тут лугару закрыл глаза, и ножи впились в его плоть…
Никакой предсмертной речи. Серебро оказалось в его горле и сердце. Курт захлебнулся собственной кровью прежде, чем я успел прийти в себя после содеянного.
Вероника была права… Мы монстры. Для нас нет большего ада, чем жизнь. Ради кого или ради чего мы бы не сражались, все равно ничего не приобретаем. Лишь разрушаем, увеличивая пустоту внутри себя, которую нельзя заполнить.
Мне не хотелось куда-нибудь бежать.
Крейн прибыл через назначенные лугару пятнадцать минут. А я справился с ним за восемь. Просто ноги уже не хотели куда-либо идти.
— Я поражен, — Фрэнк шел ко мне, слегка похлопывая в ладоши.
Еще пятеро охотников смотрели через прицел автоматов, рассредоточившись.
— Коннорс, Гератский убийца, один из лучших агентов Армстронга был повержен… Тобой.
Тут неожиданно глава Ордена подошел ко мне и поднял с колен:
— Вставай.
— Что тебе от меня нужно? — слабым голосом спросил я, отмахнувшись — Тебе нужен я. Мертвый. Делай свою чертову работу…
— Что ты знаешь о моей работе? — Крейн закурил и протянул сигарету мне.
Учитывая, что его подчиненные не опускали оружие, вряд ли это похоже на беседу, которая закончится мирно.
Казалось, я не курил целую вечность. Дрожащей рукой мне удалось с трудом зажечь ее своей зажигалкой.
— Ничего. И знать не хочу, — ответил я.
— Именно, — Фрэнк выпустил дым — В отличие от этого выродка Майерса у меня есть свои цели. А не просто быть шестеркой лугару до скончания веков. Понимаешь, я один из основателей Ордена. Знал Маркуса, когда тот был лишь мальчишкой во время Второй Мировой.
Что за бред? Причем тут охотники и мертвый вожак?
— Давай ближе к делу… — надоели эти загадки.
Раз он один из основателей, значит, ему может быть даже под сотню лет. А «старики» любят долго нудеть о прошлом.
— Этим миром правят силы, суть которых мы при всем нашем уме не в состоянии постичь. И с каждой секундой войны Армстронг приближается к разгадке.
— Храмы?
— Да, именно. Понимаешь в чем дело… Человечество должно двигаться вперед. Вы, твари, хороший вариант пути развития. Но как-то хотелось бы сохранять человеческий облик, а не становиться зверьми.
Монстрами…
Я только сейчас стряхнул большую горстку пепла с сигаретами, то и дело глядя на труп Курта за моей спиной:
— Чего ты от меня хочешь?
— Армстронг потерял артефакт из африканского храма. Теперь он у Годфри. И ты его тоже коснулся…
Старый хитрец все знает. Отнекиваться бесполезно.
— Ты хочешь этот красный кусок камня. А взамен ты оставишь меня вживых?
— Не только, — Фрэнк отбросил выкуренную сигарету — Я сдам тебе все важные стратегические данные Армстронга. Тебе и твоей группировке будет проще до него добраться. Только совет — постарайся сделать это до прихода Малькома. Они вроде как союзники, если наш самый честный генерал не ведет свою игру.
Что больше всего вероятно. У меня много вопросов к нему.
— Это уже не твое дело, — отрезал я — Будет тебе твой камень.
И тут моя рука вцепилась в пальто охотника:
— Еще пусть хоть кто-то тронет пальцем дочь Курта…
— Расслабься, Армстронгу нет до нее никакого дела, если ты убил Коннорса. Ты — его главная цель. До сих пор не могу понять, почему он на тебя так ополчился…
Не ответив, я лишь направился к вертолету охотников. Те уже опустили оружие.
В голове полный бардак. Сегодня мне приходилось убивать тех, кого я называл братьями. Может, для Макарова, Рея и остальных это почти ничего не значит… Но не для меня. Я их предал. И поплатился за это тем, что пришлось убить Курта…
Уже неясно, за что сражаюсь я сам. Пустота внутри росла, и уже ничего не могло ее заполнить.
Что произошло раньше? Мозги съехали набекрень еще у анархистов Волка, или когда мне их промыли неизвестные? Или когда я попытался просканировать Дикого?
Какая бы не была причина, никто другой, кроме меня, не виноват. Именно мои решения привели к тому, что происходит сейчас…
Годфри ударил кулаком одного из своих главнокомандующих:
— Отступать к Армстронгу? Мы отпихнули этих кровососов к границам Афганистана. И теперь мои же генералы предлагают отступать — его голос звучал спокойно, но глаза так и искрились яростью.
Главнокомандующий с трудом поднялся после сильнейшего удара старого вожака. Опытный командир долгие годы служил Маркусу начиная со Вьетнама. И не ушел в отставку только по тому, что большая часть солдат все же пошла на войну. Кто-то действительно был лоялен Годфри, кто-то просто хотел защитить интересы вида, а кто-то просто из-за страха за своих близких. Карающую длань узурпатора успели почувствовать многие — гайки закручивать он умел.
— Они используют тактику Маркуса против нас, — настаивал на своем оборотень — Истощают наши силы и отступают! Мы воюем против клана Самаэля! Они учатся на своих ошибках! А вместе с дисциплинированными бойцами Димитриу они вообще представляют из себя грозную силу! Мы ничего не выиграли! Они лишь позволили нам пройти вперед! Стоит нам оказаться в горных перевалах Афганистана, и нам конец! Не говоря уже о том, сколько у нас дезертиров! Ваш соперник собрал уже приличную армию!
— Заткнись — каждое слово Годрфи отдавало пронзительным холодом — Не смей говорить мне о Маркусе или об этих выродках. Все вон.
Армстронг по видеосвязи наблюдал за совещанием. Когда командиры вышли из палатки, он сказал:
— Ты бы слушал своих… помощников. Учитывая, как ты обводил меня, да и не только меня вокруг пальца, я просто удивляюсь, как ты не замечаешь очевидного.
— Я не полевой командир, — признал старый вожак — Это ты у нас профессионал давить врага всей мощью.
— Я не пренебрегаю тактикой, — возразил генерал — И сразу предлагал взять командование на себя.
— Если я отдам пост главнокомандующего тебе, то точно начнется бунт, — отрезал оборотень.
— Он уже начался! Сколько у тебя дезертировало? Тысяча? Или уже две?
— Тысяча девятсот восемьдесят пять солдат, — дал точную цифру Годфри.
— И я о том же, — откинулся на стуле лугару — Ты хорошо умеешь плести интриги, проводить секретные тайные операции. Ты шпион. А не полководец… Ты можешь просчитать все даже на несколько десятков ходов, но война непредсказуема. И когда у тебя нет плана Б, рушится алгоритм, ты просто теряешься. Твои командиры правы. Прислушивайся к ним хоть иногда. Иначе мы оба пострадаем от твоей недальновидности…