А потом пришли на помощь его собратья.
Но непонимание только усиливалось. Да, этот оборотень преобразился, стал хорошим агентом. Даже, видимо, схватился с Майерсом и выжил. Так и видно, как раздуваются ноздри охотника от ярости при виде фото..
Но к чему об этой пешке так сильно пекутся оборотни? Почему хотят убрать? И если так хотят, почему нанимают врага, а не разберутся с этим делом сами?
— Это его последняя фотография. Сделана в октября. Он скрывается в лесах, но по нашим сведениям рано или поздно придет в Москву. Ты же собираешься туда гораздо раньше Самаэля. Можешь пришить его как угодно, главное, чтобы он был мертв.
— У меня есть еще одно условие — злобно улыбнулся Ричард.
— Какое?
— Мне нужно убить еще и Эдварда. Он ведь, по слухам, тоже из ваших командиров…
— Без вопросов. Можешь убить и его. Наше условие — не трогай его семью — оборотень указал пальцем на фото — Иначе может случиться так, что… Ты не сможешь его убить.
— Ты что-то не договариваешь…
— А тебе больше и не нужно знать. Можете спокойно ехать на фронт к Самаэлю — дорога полностью свободна.
— Ты даже не стал выторговывать свою жизнь, что удивительно… — заметил охотник, разворачиваясь.
Собеседник на это ничего не ответил, и мы покинули переулок. По дороге я столкнулся с взглядом подручного Глеба. Не поймешь, что скрывается в его взгляде. Больше похоже на затравленность…
— Идем, Сержант — раздалось позади, и оборотни уехали на машине.
Мысль о возвращении в родной город отражалась в душе по-разному. С одной стороны приятно увидеть родные места. А с другой… Пробуждались все эти поганые воспоминания, о которых хочется поскорее забыть.
Я остановил машину на окраине города и вышел, забирая с заднего сиденья сумку.
— Куда ты направился? — следом выскочил Майерс.
Явно хотелось схватиться за оружие.
— Наше временное партнерство закончено — заявил я — Оборотни обещали тебе безопасную дорогу.
— Ха… — Ричард не стал возражать, хотя все это ему явно не нравилось — Единственное, не вздумай говорить о той встрече.
— Ты уже ведешь дела с вампирами — обернулся я — Так что разницы для командования не будет. Станешь бесполезен, от тебя избавятся.
— Как и от тебя… — послышалось вслед, и тут все заглушил рокот мотора.
Даже не проводив охотника взглядом, я направился в ближайшую городскую гостиницу. Все эти переулки, кривые дороги, знакомый воздух… Никогда не чувствовал ностальгии по родным местам, поэтому ощущения были странными.
Скинув сумку в гостинице, взяв на всякий случай пистолет, я пошел в место, которое большую часть жизни называл домом.
Разумеется, глупо тешить себя надеждой. Наверное отец уже давно умер от своей водки. И теперь в квартире живут совсем другие люди.
Даже подъезд ничуть не изменился. Все та же грязь и запах выкуренных сигарет.
Предположения укрепились, когда оказалось, что дверь в квартиру новая, железная. В принципе, разницы, нет. Старые ключи выкинул как только сбежал.
Но вряд ли этот алкаш смог скопить на дверь. Вообще хоть на что-то деньги скопить. И дверь бы стала самой последней вещью в списке покупок.
За дверью раздавался шум. Да и удалось почувствовать нескольких человек внутри. Но все же спросить стоит…
Не найдя дверной звонок, я громко постучал. Дверь открыли почти сразу.
Открыл полный мужчина за пятьдесят лет с короткой стрижкой и бородой на все лицо. Не может быть…
— Сережка… — прошептал отец, шокированный встречей не меньше.
Нет, это не может быть он… Но лицо, телосложение, сильная хромота на левую ногу после перелома голеностопа. При этом чистая одежда, нет синяков под глазами, и главное — от него не несет спиртным. И руки не трясутся.
Это человек, которого я знал до десяти лет. Пока все не пошло кувырком вместе с моей жизнью, от которой впоследствии сбежал.
Удивление сменилось негодованием. А негодование злобой и ненавистью.
Я прижал отца к стене, надавливая на грудь так, что выбил у него весь воздух из легких.
— Значит, вот так, да? — шептал я, чтобы не потревожить других обитателей квартиры — Больше пяти лет ада, что ты мне организовывал каждый день… И теперь, ты весь такой нормальный…
Все тело напряглось, а зубы скрежетали. Пистолет призывно прижимался к груди. Одна пуля закончит может закончить все… Вместе с этим сгинут все кошмары прошлого. Нет проблемы, которую нельзя решить оружием.
— Все в порядке? — в коридоре появилась женщина сорока лет, и довольно привлекательная.
Я уже не знал, что делать, а отец осторожно приобнял меня за плечи.
— Все в порядке. Сын приехал навестить…
Придется подыграть. Убить отца еще можно, но она-то ни в чем не виновата. Вряд ли вообще имела представление о том, что приходилось пережить мне.
— Только тихо, дети спят… — поверив, улыбнулась женщина.
Дети? Чьи? Только ее? Или он успел руку приложить?
— Нам нужно поговорить наедине — несколько виновато сказал отец, когда она уже хотела представиться, и мы вышли на лестничную клетку.
Я нервно закурил, пока он запирал дверь. После мы пошли на улицу. Все темные помыслы придется отложить. Или убивать всех свидетелей, что точно отпадает.
— Тебе повезло — больше не стал скрывать я все накопившуюся злость — Женщине своей спасибо скажи…
— И ты бы меня действительно убил? — прихрамывая вслед за мной, боязливо спросил отец.
— Не веришь? — я аккуратно показал оружие под курткой.
— Верю… — вздохнул тот — Я понимаю, что ты меня ненавидишь…
— Это еще мягко сказано! — вспылил я — Ты наверное и сам не представляешь, что мне пришлось из-за тебя пережить! Что матери пришлось пережить, пока ты ее в могилу не свел!
Пусть пока думает, что мне ничего неизвестно. Мы к этому еще вернемся…
— И ты вернулся после стольких лет, чтобы пристрелить? — он посмотрел на меня исподлобья.
— Нет… Хотел кое-что спросить. Но думал, что ты либо уже упился до смерти, либо уже одной ногой в могиле! А ты тут построил идиллию! — я вновь повысил голос, указав на дом.
Отец опустил голову и теперь напоминал нашкодившего школьника.
— Я не прошу меня простить…
— А я тебя и не прощу — зло усмехнулся я — Ты лишь скажешь, все что нужно, и мы никогда больше не увидимся.
Он словно догадался о том, что мне хотелось выяснить. Неудивительно. Как будто у него можно спросить что-то еще?
— Понимаешь, в жизни человека бывает так, что он в один момент может сломаться… У меня было такое, и серьезных причин не было. Потом, когда я потерял твою мать, а потом и тебя, хотел уже покончить с собой. Но потом встретил Алину, и она помогла мне измениться…
— Мне наплевать, что и как — прервал я его «трогательную» речь — Я знаю, что она не была моей матерью. Что ты раньше жил в Москве. И когда мне было два года — уехал оттуда.
Я сделал несколько шагов вперед.
— Кто она? Где она сейчас?
Если бить упираться, то нужно бить. Но прямо под окнами нельзя…
— Она взяла с меня слово молчать…
— Ты мне должен. Поэтому я снимаю с тебя этот крест — жесткость в голосе уже невозможно контролировать.
Еще одно неверное слово, и я за себя не ручаюсь. Инструкторы бы из ЦРУ над этим от души посмялись, а потом начали с новой силой закалять психологически. Агенты должны сохранять хладнокровие в любой ситуации. Но кто на моем месте смог бы здесь держать себя в руках? С радостью поменяюсь с таким местами…
— Это опасная информация… Ты можешь поплатиться жизнью за это знание…
Я встал так, чтобы мою руку не было видно. И зажег в руке пламя.
Отец отшатнулся, но я крепко взял его за плечо, погасив огонь.
— Мне удалось перевидать таких опасностей, что тебе и не снилось. Приходилось выживать, убивать. Сражаться там, где остальные бы давно сдались… Ты думаешь, меня это испугает? Ты выбил из меня весь страх своими побоями… Как и все остальное, что люди обычно называют хорошим. Ты думаешь, меня настолько сильно волнует, сдохну ли я завтра или через год? Да, есть вещи, которые дороги… Но страха смерти уже давно нет. И убить кого-то не проблема. Даже если просто пальцем укажут… Кого бы ты там не пытался выгородить, я их не боюсь.