Вроде бы мертвый легионер моргнул. Хриплый выдох вырвался из его горла и вскипел кровавой пеной на нижней губе.
Френикс сердито нахмурился. Его бионическая нога непроизвольно повернулась, ломая уцелевшие кости в руке врага.
Он поднял молот, недовольный, что уже успел почистить его.
— Смерть всем предателям! — сиплым механическим голосом, но с человеческой злобой произнес он. — Во имя Шадрака Медузона.
Молот снова опустился.
Его имя было им известно. Это прекрасно. Он становится их целью, но печальная слава имеет свои преимущества. Как и неуязвимость, ведь враги уже не раз пытались его убить. В Ариссаке. В Двелле. И все же вот он, здесь. Живой. Сражающийся. Самая вредная из заноз. Это далось ему нелегко, пришлось уговаривать вождей кланов и собирать остальных капитанов, но победы могут послужить ценной валютой, когда придется убеждать несговорчивых союзников.
Шадрак Медузон стоял, обозревая поле битвы, в которое превратился Хамарт III, и сознавал, что ему необходимо нечто большее, чем то, что простирается впереди. Это лишь начало. У него есть собственный план.
Аванпост пылал. Оборона была прорвана. Сторожевые вышки объяты пламенем, баррикады разрушены. Воины Железной Десятки в угольно–черной броне стремглав бежали вперед. Вороны в еще более темных доспехах маячили на периферии. Он видел лишь немногих из них — такова их тактика: скрытность, молчание, диверсии. Еще меньше было Змиев, воинственных и агрессивных, защищенных зеленой чешуйчатой броней. Они стойко сражались, не зная страха. Как и всем остальным, им нечего было терять. Тем более что добыча стоила драки.
Захваченные припасы им пригодятся. После сражения предстоит все собрать, разделить и спрятать мелкими партиями в небольших складах. Танки, шагатели, тяжелая артиллерия, взрывчатка, даже медикаменты — Сыны Хоруса оставили обширные запасы.
Все пойдет в дело. В обычном состоянии Медузон мог бы даже испытывать благодарность к Сынам Хоруса. Но ему мешали ненависть и гнетущая боль неудовлетворенной жажды мести. Его пальцы непроизвольно сжались в кулак. В последнее время это случалось довольно часто. Аугментика. Отличного качества и грамотно установленная благодаря хирургическим талантам Горгонсона. Она все еще раздражала его, как, впрочем, и множество других вещей.
В этом рейде участвовало шестнадцать отдельных ячеек. После Оквета нелегко было их собрать, но сегодняшняя атака показала, чего они могут добиться, объединив свои силы и используя тактики всех трех легионов, а не одного. На подготовку имелось всего два дня, поэтому пришлось рисковать. Два дня, чтобы выработать общий план и скоординировать удар. Железные Руки всегда отличались высокой организованностью, но и немногочисленные воины Саламандр и Гвардии Ворона неплохо адаптировались к принципам большинства, да еще внесли элементы собственной тактики. Все получилось так, как было предсказано в Этерии. Сращивание тактик привело к успеху.
Один риск порождал другой. Недалеко то время, когда растущая опасность станет для некоторых неприемлемой. Медузон это сознавал. И отчасти по этой причине атаковал склад снабжения. Уверенность — тоже ценный ресурс. А после Хамарта ему потребуются все резервы.
Кое–кто из отцов кланов — те, кто де–факто занял посты, освободившиеся после убийства Виркула, Лоресона, Колвера и Маха, — проявлял недовольство, но Медузон не сомневался, что логика перевесит стремление к самосохранению. Иначе Железная Десятка не сможет дальше двигаться вперед. Им приходилось так поступать с тех пор, как они восстали из пепла Истваана.
В ухе затрещала вокс–бусина, и Медузон тотчас сосредоточился на связи. Он едва слышал голос за своими думами и шумом боевой бронемашины, ожидавшей его приказа неподалеку.
— Мы здесь закончили? — спросил он того, кто открыл канал связи.
— Остались лишь немногие, но они разбиты. Сломлены.
— Всех и каждого, Френикс. Никакой пощады. Никаких пленных. Соберите их где–нибудь и перебейте. И не вызывай меня, пока не закончите.
Медузон отключил связь и сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться.
— Знакомая переменчивость, — произнес стоящий рядом с военачальником Ауг.
— Правда, брат? Я вижу ее в каждом верном боевом брате на этом поле битвы. — Он повернулся к одному из членов своего совета. — А ты что скажешь, Нурос?