Вулкан открыл глаза. Зитос ответил на его взгляд.
— Я тоже это слышу, — сказал он.
Кое–кто из пирующих демонов, покинувших поле боя, начал оборачиваться. Некоторые пробовали на вкус воздух свернутыми языками. Они чуяли жертву, но были слишком далеко, чтобы представлять угрозу.
Звук шел не от них.
Воздух наполнился низким гудением, едва воспринимаемым человеческим слухом. Оно давило на все чувства, раздражало, становилось все более громким и настойчивым.
— Туман возвращается, — сказал Абидеми, увидев желтоватые клубы.
Они быстро поднимались, ползли по стенам тоннеля и разрастались, пока не скрыли собой поле боя, преградив путь.
— Это не туман, — сказал Вулкан и приготовил к бою свой молот.
Как оказалось, гудение производили сотни тысяч прозрачных крылышек огромного роя мух, окруживших Змиев, которые мгновенно надели шлемы.
Рой клубился, сворачивался и разворачивался, ввинчиваясь в пространство, пока Змии не оказались запертыми между желтым туманом впереди и роем сзади, оказавшись на участке тоннеля длиной не больше пятидесяти шагов. Даже стены прохода как будто сдвинулись, покрывшись мгновенно выросшими пластами плесени. Зараза быстро покрыла коркой павших титанов. Тела погибших Кустодиев вздулись, а кожа покрылась рябью от сновавших внутри личинок и червей.
Туман утратил всякую проницаемость и превратился в твердый барьер. Абидеми ударил по нему Драукоросом, но поверхность не поддалась клинку.
— Какая вонь… — пожаловался Гарго.
— Голод настиг нас, — сказал Вулкан, глядя на уплотняющийся рой.
В мелькании жирных насекомых начала медленно проявляться плоть.
Сначала высунулся палец с желтым потрескавшимся и грязным ногтем. Затем появилась дряблая рука с болтающимися складками обвисшей кожи. Вторая рука — ничуть не лучше первой. Торс, брюхо, раздутое и покрытое слоем жира. Из–под кожи вздувались созревшие гнойники и фурункулы, готовые лопнуть. Потрескавшиеся подошвы, короткие толстые ноги, погребенные под складками плоти. И наконец, шишковатая голова с множеством подбородков под ухмыляющимся ртом, полным острых тонких зубов. Один молочно–мутный глаз моргнул, выражая почти детское изумление, второй остался закрытым из–за подсохшей корки гноя. Длинный алчный язык выскользнул наружу и прошелся по обвисшей груди, покрытой болячками. Изо лба торчал сломанный рог с парой полусгнивших отростков.
Гарго стошнило, и рвота забрызгала визор шлема.
— Держитесь, братья, — призвал их Зитос, хотя и сам отчаянно морщился при виде подобного уродства.
— Кровь Смертельного Огня, — прошипел Абидеми, стараясь справиться с тошнотой. — Невероятная мерзость.
— Отец… Как нам убить это существо? — спросил Зитос.
Вулкан сердито хмурился. И только сейчас надел шлем.
— Здесь вы ничем не можете мне помочь, — сказал он, шагнув навстречу чудовищу. — Держитесь поодаль.
Желтый туман еще больше сгустился за спиной Вулкана. Зитос попытался пройти сквозь него, но ноги увязли в сгустках гниющей материи, так что он не мог сделать ни шагу. Не оставалось ничего другого, как отступить. Уже через несколько секунд испарения снова отвердели, и Змии оказались запертыми в клетке из гнили.
Они недолго оставались в одиночестве.
Из вздувшихся трупов начали вылезать созревшие личинки.
— Гарго, — заговорил Зитос, изумленный столь быстрой метаморфозой, — в твоем огнемете еще осталось топливо?
Тот повернул копье и направил прикрепленный к древку огнемет на трупы.
— Осталось, брат.
— Тогда ради Вулкана пусть они сгорят.
Чудовище с отвратительной медлительностью переваливалось с ноги на ногу. Последние мухи впитались в его тушу или были неторопливо слизаны длинным языком. При виде Вулкана оно фыркнуло.
А затем и заговорило:
— Пусть твой черный язык читает проповедь гниения.
Его голос звучал бульканьем грязи в сточной канаве.
— Узри! — продолжило оно, разведя в стороны дряблые руки, словно демонстрируя свое могущество. — Агальбор, Вестник Хвори.
— Я вижу тебя, погань! — сердито бросил Вулкан, чувствуя разгорающуюся ярость. — А это Урдракул, Опаляющая Длань. С его помощью я намерен добраться до твоих мерзких внутренностей и уничтожить тебя.
Агальбор гнусно захихикал. В устах подобного чудовища это звучало нелепо.
— Да сгниют корни и опоры, дабы напитать судьбоносное проклятие.
Чумные струпья поползли по броне Вулкана твердея на всех суставах. Он чувствовал, как они замедляют его движения, ослабляют скелет, вгрызаются опухолями в мускулы. Он упал и смог встать, только опираясь на свой молот.