— Твои сыновья будут зачислены в охрану стены и, я уверен, будут честно сражаться, — объявил Сигиллит.
— И это все, что ты прочел в моих мыслях, мой господин? — спросил примарх.
Малкадор не ответил, но его собеседник мог поклясться, что тот видел кое–что и ужасов, свидетелем которых был сам ноктюрнец при подходе к подземельям Дворца с другой стороны.
— Идем, Вулкан, — только и сказал Малкадор, отступая назад.
Они прошли сквозь Врата, и створки за ними закрылись.
После темноты вокруг Врат примарх встретил армию, на его глазах отступавшую во Дворец. Из тех, кого он видел раньше, уцелели лишь немногие — сильно пострадавшие и уставшие до изнеможения. Тем не менее они снова были готовы к бою, собравшись перед закрытым пока мерцающим порталом, что вел за пределы этого мира.
— Я видел это, — сказал Вулкан. — Я видел, с чем они столкнулись.
— Это ад, — отозвался Малкадор, не замедляя шага. — Воплотившийся ад, стремящийся разрушить все и подчинить человечество своей воле.
Перед порталом, на Золотом Троне Терры, сидел Император, его отец.
От фигуры на Троне исходило такое ослепительно яркое сияние, что Вулкан ощутил непреодолимое желание склониться перед Его великолепием. Он поднял руку, коснулся висевшего на шее талисмана и испытал мгновенное откровение.
Голос Императора звучал как звон колокола или зов трубы, как хор триумфальных флейт и бой тысячи военных барабанов. Он воспроизводил все эти звуки, но не был похож ни на один из них. Примарх пошатнулся, услышав его.
+Мой сын…+
Вулкан всхлипнул и упал на колени, молитвенно склонив голову.
— Отец…
Голос звучал в голове Вулкана, но губы Императора не шевелились. Он оставался неподвижным, твердо сжимая руками подлокотники и упираясь ногами в пол. Мрачно нахмуренное лицо говорило о полной сосредоточенности.
Примарх понял, что Он не дает открыться порталу. Только Его воля сдерживает орду демонов.
— Я вернулся, отец. Как ты пожелал,
+Так поднимись, Вулкан. И сделай то, ради чего я вырвал тебя у смерти.+
Вулкан подчинился, хотя и с большим трудом. Одно только присутствие сидящего на Троне отца лишило его былой решимости. На его плечи давила непомерная тяжесть, и он едва мог ей противиться.
Владыка Змиев справился с первым шагом к подножию Трона, и откуда–то издалека донесся настойчивый голос Сигиллита. В сиянии света и несравненного великолепия Императора он увидел, как его отец моргнул. Незначительный жест, едва уловимый взглядом, мгновенно унял протесты Малкадора.
Вулкан не мог даже надеяться узнать, что произошло между ними, но он заметил, чего это стоило Императору, когда отец поморщился от колоссального усилия.
Каждый шаг усиливал боль, как физическую, так и духовную, и примарх снова пережил каждую из своих смертей. Сверкающий вихрь отнятых жизней пронесся перед ним, и каждый разряд молнии вызывал новый всплеск мучений, терзавших Владыку Змиев.
Но он поднялся, сделал еще шаг, потом еще.
Вблизи он явственнее разглядел напряженное лицо отца и понял, чего тому стоило держать открытым путь для него и его сыновей, хотя они не смогли воспользоваться им и прошли другой дорогой, ведущей на Землю.
И под конец, держа в руке талисман с семью молотами, приблизившись к Трону почти вплотную, примарх увидел.
И ужас сокрушил его.
Само увиденное, и средства, к которым прибегнул отец, чтобы заставить Вулкана создать это, и истинная цель его воскрешения — все это было в равной мере чудовищным.
Он закрыл глаза от обжигающего света, а когда открыл, находился уже не на Терре.
Он вернулся на Ноктюрн.
Перед ним стоял человек довольно хрупкого телосложения и в странной одежде, напомнившей Вулкану грекана–мирмидонянина со Старой Земли. Длинный коричневый плащ, переброшенный через правое плечо, был сколот на груди круглой бронзовой пряжкой. Талию стягивал толстый пояс с птеругами, а рисунок золотого нагрудника имитировал мужскую мускулатуру. Шлем заменяла серебряная диадема, из–под которой выбивалась грива черных волос. Наручи и наголенники, защищающие конечности, были выполнены в том же стиле, что и нагрудник.
— Ты чужеземец, — сказал Вулкан, одетый как член одного из кланов Ноктюрна.
— Вот так мы встретились, сын. Ты помнишь это? — спросил чужеземец.
Вулкан нахмурился:
— Зачем ты это сделал, отец? Я сотворил нечто… ужасное.
Взгляд чужеземца задержался на талисмане, висевшем на шее сына, потом вернулся к лицу Вулкана.