Мое уединение не могло продолжаться вечно, поэтому я совсем не удивилась, когда вдали появились дрожащие в жарком мареве темные фигуры. Небольшой отряд из шести всадников в длинных плащах довольно быстро подъезжал к моему временному пристанищу. Поднялась со ступенек и бегом рванула к единственному доступному убежищу - двери за алтарем. Хоть сам черт за ней пусть прячется. Ничего, потеснится! Добрые люди по заброшенным храмам не разъезжают, а на археологов эта группа в черных капюшонах не похожа. В голове мелькнула паническая мысль о том, что и моим гостям понадобится за чем-нибудь спуститься в подвалы, но было поздно дергаться и нырять в ближайшие кусты. С тихим стуком дверь за спиной закрылась, лишая меня даже крохотного источника света. Положив правую руку на стену, осторожно начала спуск. На одиннадцатой ступеньке рука неожиданно чуть провалилась вбок, ощупав находку, убедилась, что это очередная дверь. С первого раза дверь не поддалась, но навалившись всем весом, смогла сдвинуть эту махину с места. Петли с трудом проворачивались, и было слышно, как осыпается на пол толи крошево камня, толи иной мелкий мусор. Свет из щели приободрил меня. Приложив еще немного усилий, я оказалась на нижней ступеньке еще одной винтовой лестницы, но уходящей наверх и неожиданно светлой. Мне потребовалось несколько минут, чтобы забраться на самый верх, толкнуть рассыпающуюся под пальцами металлическую решетку над головой и оказаться на крыше. Подойдя к краю, опасливо выглянула из-за высокого бордюра, пытаясь понять в какой части храма оказалась. Прямо подо мной радовался жизни знакомый куст репейника. Осторожно ступая по усыпанной мусором и покрытой кое-где сухим мхом поверхности, пробралась на другую сторону здания и замерла в тени небольшой декоративной башенки. Пока шла приметила еще несколько зарешеченных спусков вниз, возможно вскоре они мне понадобятся.
Мужчины не стали заходить в храм, а расположились на площадке перед входом. Ничего необычного в их внешности я не заметила: одеты просто и добротно, лица сосредоточенные, хмурые, спины напряженные и в каждом движении ожидание опасности. Путники были хорошо подготовлены и явно планировали задержаться. Лошадей стреножили и оставили пастись за оградой, на одной из плит сложили костерок, и над ним уже висел котелок с водой, в стороне валялась окровавленная тушка кого-то съедобного. Удивительно, но за все время пребывания в этом месте я ни разу не испытывала чувства голода или других естественных потребностей организма. Пока я обдумывала неожиданно пришедшую мысль, все шестеро расположились вокруг костерка. Никто из незваных гостей не стремился изучить окрестности или развалины, но мне все равно не хотелось рисковать, и поэтому весь день я провела в своем укрытии. Мир погрузился в сумерки, когда на дороге возникли новые действующие лица. Два всадника во весь опор мчались по дороге, через седло одного из них был перекинут объемный куль. У самых ворот они осадили лошадей и ловко выпрыгнули из седла.
-Успели, - мрачно изрек рыжеволосый бородач из шестерки прибывших в обед.
За весь день никто из шестерых ни произнес ни слова, что лишний раз уверило меня в нечистых намерениях. Ну не ходят за ягодками да грибочками с такими суровыми рожами, таская с собой приличный арсенал острого железа. Бородач отложил в сторону меч, который полировал тряпицей последние часа два, и направился в сторону лошади со свертком на спине. Сверток подозрительно зашевелился. Трое крепких взрослых мужчин с трудом стащили куль с лошади. Когда тряпка, напоминающая штору, была размотана, я пораженно выдохнула и застыла. Сначала все мое внимание занимали ярко-желтые глаза полные злобы и ненависти, потом словно из тумана проявились хищные слегка резкие черты бледного лица и перекинутая через плечо длинная растрепанная коса черного цвета. И только потом я заметила кончики вытянутых ушей, подрагивающих от напряжения. Темно-синий костюм с серебристой вышивкой весь измят, воротник белой рубашки почти оторван, высокие сапоги в странных цветных разводах, руки и ноги закованы в кандалы с вязью символов. Получив болезненный пинок под колени, эльф опустился на плиты, но так и не склонил головы, не сгорбился. Наоборот, расправил плечи и криво улыбнулся.