«Старчество на Руси» – это не исследование историка и не сборник житий, хотя на страницах этой книги присутствуют элементы исторического и житийного повествований. Это прежде всего плод многолетнего слышания старческого слова, углубленного внимания ему. Многочисленные цитаты из писаний старцев, включенные автором в повествование, во многом определяют стиль этой книги.
Бережное отношение к слову Отцов объясняется естественным благоговением подвижника перед теми, на чьих лицах отразился свет Христова Царства; оно было свойственно православному монашеству с момента его возникновения. К самому Священному Писанию древние иноки обращались как к слову великих святых: пророков Моисея, Илии, Иоанна Предтечи, – и Самого Господа[4]. Чтение Писания осознавалось как специфический подвиг, суть которого по-гречески обозначили понятием μελ τη (‘размышление, попечение, упражнение, радение’;лат. meditatio), означающимделание, в котором сливаются чтение, размышление, молитва и созерцание[5]. Поучаясь в словах Писания (Пс 1:2), монашествующие первых веков ежедневно на соборной и келейной молитве прочитывали значительные отрывки из него, произнося их речитативом вслух, что органично перерастало собственно в молитву[6]. Вероятно, с первых дней возникновения монашеских общин предметом аналогичного молитвенного размышлении (но, может быть, без обязательного ежедневного чтения) стали и речения Отцов, которые «рассматривались так же, как Слово Божие, органическое продолжение Священного Писания»[7], поскольку, как свидетельствует преподобный Варсонофий Великий, «Бог чрез Божественное Писание и чрез Отцов указал нам путь спасения».
О том, что слово Библии и слово святых в практике древнего благочестия стояли бок о бок, говорят и дошедшие до нас памятники той эпохи. На рубеже IV–V веков преподобный Ипатий утверждал, что монашеская жизнь немыслима «без размышления над Священным Писанием и проникновения в смысл наставлений святых Отцов»[8]. Преподобные Варсонофий и Иоанн (VI в.) уже прямо используют их высказывания в ответах на вопросы учеников (например, ответы 214, 288, 701 и др.), хотя в большинстве наставлений по-прежнему приводят только слова из Писания[9]. Это подтверждает типологическое тождество между Священным Писанием и писаниями и речениями святых Отцов как выразителями Священного Предания, понимаемого «как непрерывающееся действие Духа Святого в Церкви»[10].
Постепенно святоотеческие писания все чаще включались в число текстов, привлекаемых для молитвенного чтения[11]. Если мы обратимся к истории русского монашества, то увидим, что со времени преподобного Паисия Величковского у православных подвижников наблюдается значительный рост интереса к творениям их предшественников. Это было частью более масштабного процесса возрождения духовной жизни и старчества в этот период[12]. В монастырях преподобного Паисия чтение святоотеческих писаний было важнейшим компонентом воспитания инока наряду с откровением помыслов и Иисусовой молитвой. В русской традиции наиболее известным сторонником включения произведений Отцов в практику молитвенного чтения был святитель Игнатий Брянчанинов. Широко известны его слова о том, что в наше время без чтения творений святых Отцов для инока невозможно спасение. Ученики преподобного Паисия вместе со старчеством принесли в Россию и практику чтения святоотеческих писаний. Распространение того и другого шло бок о бок, поскольку вслед за увеличением значения и авторитета старца растет и внимание к слову наставников прошлого. РукописныеПатерикили книгаСловпреподобного Исаака Сирина тогда ценились так же высоко, как в первые века монашества – драгоценный список Евангелия. Недаром центром обработки и издания святоотеческих творений стала именно Оптина пустынь – сердце старческого руководства.
Благодаря распространению традиции преподобного Паисия, проповеди святителя Игнатия и других церковных писателей, к концу XIX века молитвенное чтение Отцов прочно вошло в жизнь русских обителей. И когда с наступлением богоборческой эпохи русский подвижник вынужден был идти в мир для свидетельства своей верности Христу, он передал тем, кто и в новых условиях был готов принять Благую Весть и понести свой крест (Мф 10:38 и др.), вместе со старческим руководством и молитвой и заповедь о молитвенном чтении святоотеческих творений. Новому поколению христиан было суждено хранить заветы своих ушедших учителей посреди враждебного мира, часто в тягостном духовном одиночестве. Тогда со страниц с риском для жизни сохраненных книг, рукописных отечников и патериков для них звучали голоса тысячелетнего христианского Востока, родной Русской Церкви, а иногда – их собственных наставников, новых мучеников и исповедников. Члены гонимой Церкви вникали в силу этих слов, сердцем выучивали их.
Среди текстов, предлагавшихся для молитвенного чтения старцами того времени, в частности, зосимовскими отцами, были писания не только признанных авторитетов, но часто и совсем неизвестных подвижников. Это не должно удивлять современного читателя. Подвижник, усвоивший сердцем закон Господень, уже сам способен выбирать среди множества текстов именно те, в которых запечатлен путь к познанию живого Бога, как Церковь своим соборным разумом отобрала книги, составившие Священное Писание[13]. На страницах книги монахини Игнатии представлены как раз те писания, которые прошли взыскательный отбор подвижников начала века и эпохи гонений. В наши дни подтвердилась правильность этого отбора. Шесть из девяти подвижников благочестия, к письмам которых монахиня Игнатия обращается во второй части своей книги, за последние десять лет были прославлены в лике святых, и их писания предложены Церковью «для назидания верных».
Обильные цитаты из таких текстов, включенные в «Старчество на Руси», делают эту книгу своего рода хрестоматией старческого делания. Поскольку некоторые авторы, цитируемые монахиней Игнатией, малоизвестны, а их наследие малодоступно, мы поместили их письма в приложения, которые также призваны полнее осветить различные эпохи русского старчества. Надеемся, что эта книга поможет глубже вникнуть в слово ушедших Отцов, и оно останется живым и действенным и для нынешнего поколения христиан.
Когда монахиня Игнатия писала эту книгу, писания авторов, выдержки из которых она включила в свой труд, были библиографической редкостью, и те, кто читал рукопись «Старчества на Руси», впервые открывали для себя творения духовных писателей прошлого. Сегодня, когда бОльшая часть этих творений переиздана, книга монахини Игнатии не теряет своего значения, но поворачивается к читателю новой стороной. Построенная какотечник, в котором значимы и отбор, и соположение цитат, она вводит вдумчивого и внимательного читателя в мир духовного опыта старцев. Немаловажно, что на этом пути его сопровождает автор, этот опыт усвоивший.
Часть I
Пролог
Всех Творцу преклоняю колена, Превечному Слову руки простираю, слова ища дарование...
Воистину, и начинающему эти строки необходимо преклонить колена перед Творцом, необходимо простереть руки к Превечному Слову, ища в недрах своей души слОва, достойного изобразить делание и подвиги святых.
4
См.: Преподобных отцев Варсануфия Великаго и Иоанна руководство к духовной жизни, в ответах на вопрошения учеников. СПб., 1905.
5
Сидоров А. И. Священное Писание в египетском монашестве IV в. (На материале греческой версии творений св<ятого> Аммона) // Традиции и наследие Христианского Востока. Материалы международной конференции. М., 1996. – С. 349–358.
6
Там же. – С. 356. Ср. главу о молитве в книге: Казанский П. С. Общий очерк жизни иноков египетских в IV и V веках. М., 1872 (переиздана в приложении к книге Сидоров А. И. Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества. Б. м., 1998).
9
Благодаря практике μελ τη знание Писания наизусть было нормой христианского благочестия. Вероятно, поэтому в ответах преподобных Варсонофия и Иоанна слова из Священного Писания преобладают.
11
Подтверждением этому может служить богослужебная практика афонских монастырей. Согласно их уставу, за всенощными бдениями должны прочитываться многочисленные поучения святых Отцов.
12
Иеромонах Василий (Кривошеин). Афон в духовной жизни Православной Церкви // Архиепископ Василий (Кривошеин). Богословские труды. 1952–1983 гг. Статьи, доклады, переводы. Нижний Новгород, 1996. – С. 56–61.
13
Отметим, что молитвенное чтение (μελ τη) может безболезненно сочетаться с научной критикой текста. Примером тому может служить, например, экзегеза епископа Кассиана (Безобразова) и протоиерея Алексия Князева (см. его статьи в «Альфе и Омеге», №№ 1(15), 2(16), 3(17) за 1998 г. и 1(19), 2(20) за 1999 г.). Их толкования используют современный критический аппарат и при этом безусловно основываются на молитвенном чтении Священного Писания и направляются им.