«Деятельность ума нашего, — говорит преп. Иоанн Кассиан, — хорошо сравнивается с мельничным жерновом, который от стремительного движения воды быстро вертится кругом. Он никак не может перестать вертеться, движим будучи водою; но во власти приставника состоит, пшеницу ли молоть или жито, или куколь растирать. И наш ум не может быть праздным при потоке впечатлений от волнения помыслов; но какие из них принимать или усвоять себе, это зависит от нашей воли и усмотрения» (Добротолюбие, т. 2, стр.101).
«Остров, лежащий среди моря, может ли остановить волны, чтобы они не ударяли в него? По крайней мере остров противится волнам. Так и мы не можем остановить помыслов, но можем противиться им» (Св. Ефрем Сирин). «Иноку можно быть и страстну, но не действовать страсти» (Преп. Паисий Величковский, стр.266). При невозможности быть праздным от волнения помыслов нужно добрые помыслы задерживать, а злые отвергать. «Когда будет, — говорит свт. Феофан Затворник, — чувство в сердце, мысли не будут блуждать: когда в самоваре кран отвернут, вода течет неудержимо, а когда завернем кран, вода останавливается; так и с мыслями: все текут и текут, завернешь кран — и перестанут. Это завернутие крана есть возбуждение святого чувства в сердце и держание его» (Душеполезное чтение, 1896 г., кн. 2–3, стр.466). «Когда коноб (котел), подогреваемый снизу, кипит, то мухи и разные насекомые не садятся на него» (Преп. Пимен Великий). Приставником, следящим за помыслами, разбирающим их качество, в данном случае является наставник: его обязанность гнать дурные помыслы и подогревать в ученике святое чувство. Обязанность же послушника все решительно помыслы: и добрые, и худые — открывать наставнику.
Св. отцы настаивают на вседневном и постоянном откровении помыслов. «Каждый из подчиненных, если хочет оказать значительный успех и привести жизнь свою в состояние, согласное с заповедями Господа нашего Иисуса Христа, не должен ни одного своего душевного движения оставлять в скрытности, ни одного слова не пропускать без испытания, но тайны сердечные обнажать пред теми, кому поручено попечение о немощных. Ибо таким образом похвальное будет утверждено, а неодобрительное не останется без надлежащего врачевания» (Кр. наст. Василия Великого, 157–158). «Открывай помыслы свои отцам твоим, — говорит Исаия, — чтобы благодать Божия покрыла тебя». «Исповедуй помыслы сердца отцу твоему, если можно, всякий час, если же нельзя, то по крайней мере, пусть ни один вечер без сего не проходит, о возлюбленный; а также по утрене, испытав себя, объясняй ему все случившееся с тобою» (Преп. Сим. Нов. Бог., 1‑е сл. из 12; о том же с указанием грехов, Сим. Нов. Бог. от деят. глав 121, 122; Ефрем Сир., сл. 52; авва Дорофей, поуч. 2‑е; Вас. Вел. простр. пр. 26 и др.). «Многоводие корабля — неисповедание грехов, и если вознерадят корабельщики о многоводии корабля, спяще потопляются с кораблем. Исповедуем же помыслы сердца нашего, да не соберется многа вода помыслов в душах наших и не обыдет нас последняя бездна» (Ин. 2, 6; Феод. Студ. 2 огл.). «Скрывающий свои помыслы пребывает не исцелен и исправляется только частым вопрошением о них отцев духовных» (Преп. Варсануфий Великий, отв. 317).
Нужно все решительно открывать, даже то, за что не осуждает совесть. Св. Василий Великий (Кратк. наст., 301, стр.368) не велит нигде себе доверять: «в телесных недугах бывает, что больные не чувствуют своих недугов, однако же они верят более наблюдению врачей, не полагаясь на свое собственное чувство. Так должно быть и в рассуждении душевных недугов — грехов. И Апостолы, когда, при несомненной уверенности в своем искреннем расположении ко Господу, услышали: «один от вас предаст Меня», более поверили сему слову Господа и переменили свою мысль, говоря: «еда есмь аз, Господи?» (Мф. 26, 21–22).
«Когда я был в общежитии аввы Серида, — говорит преп. авва Дорофей, — я открывал все свои помыслы старцу авве Иоанну и никогда не решался сделать что–либо без его совета. Иногда говорил мне помысл: «Не то же ли (самое) скажет тебе старец? Зачем ты хочешь безпокоить его?» — А я отвечал помыслу: «Анафема тебе и рассуждению твоему, и разуму твоему, и мудрованию твоему, и ведению твоему, ибо что ты знаешь, то знаешь от демонов». И так я шел и вопрошал старца. И случалось иногда, что он отвечал мне то самое, что у меня было на уме. Тогда помысл говорил мне: «Ну что же? (видишь) это то самое, что и я говорил тебе: не напрасно ли ты безпокоил старца?» — И я отвечал помыслу: «Теперь оно хорошо, теперь оно от Духа Святого, твое же внушение лукаво, от демонов, и было делом страстного устроения (души)» (поуч. 5). В интересах самого послушника требуется исповедь свободная и искренняя. Нужно со свободою «обнажать пред старцем помыслы» (Авва Исаия; Добротолюбие, т. 1, стр.302), т. е. чтобы ученик совершенно обнажал свой помысл, ничего не скрывал ради стыда, ничего не изменял, говорил от своего лица, как следует, искренно и сокрушенно, а не притворно, как бы от другого лица (Преп. Варсануфий Великий, отв. 372). И «свобода есть именно истина, откровенно высказываемая. (Но свободу эту надобно обращать лишь к такому лицу, которое не соблазняется)» (отв. 373). «Бесы имеют обычай часто внушать нам или совсем не исповедовать согрешений отцу, или исповедовать, но как бы от лица иного, или складывать вину своего греха на других. (Лествица, сл. 4, поуч. 63). Но ты не прельщайся духом возношения, и возвещай учителю твоему согрешения не так, как от иного лица. Обнажай струп твой врачу сему и не стыдись сказать ему: «Отче! Моя язва сия, моя рана сия; она произошла не от иного кого–нибудь, но от моей собственной лености, никто не виновен в ней: ни человек, ни злой дух, ни плоть, ни другое что–либо, но только мое нерадение» (Там же, поуч. 61). «Исповедуйся пред старцем, как пред Богом. Во время исповеди будь как наружным видом, так и внутренним чувством, как осужденный преступник, поникши лицом на землю, и если можно, то омочай слезами ноги судии и врача твоего, как ноги Самого Христа» (Там же, поуч. 62). «Если погрешишь в чем, не лги, стыдясь признаться, но положи поклон, говоря: прости мне, и грех твой пройдет» (Авва Исаия, Добротолюбие, т. 1, стр.297). Стыдиться помыслов и бояться исповеди не следует, тем более, что иные помыслы, сильно смущающие и удерживающие послушника в нераскаянности, могут быть у него не свои, навеяны врагом нашего спасения и, как вражьи помыслы, они «не вменяемы». Об этом говорит изведанный отцами–подвижниками опыт.