Они сразу обнаружили меня. Зергушата метнулись к окну, а гидралиск приподнял костяной воротник, готовый выстрелить десятками хребетных игл.
Не выйдет, инородцы долбанные!
Словно зайчик-попрыгайчик я в несколько прыжков спустился по изуродованной сражением стене небоскреба на один этаж ниже. Где-то над головой взвизгнули иглы.
Это хорошо. Если над ухом жужжит, значит пуля или зерговский позвонок давным-давно ушел в «молоко». Но когда я увидел, что творится внизу, на сердце оборвалось. К горлу подкатил ком, перекрыв доступ воздуха к легким.
Выходит, Владыка зергов обнаружил меня. Путь вниз отрезан. Подо мной плескалось целое море зергов. Сонм извивающихся тел лилово-грязного цвета. Слава богам, что муталисков хоть не видать. Их дичь повыше летает.
Инстинкт самосохранения и вдолбленная за годы учебы память тела сработали быстрее, чем контуженый мозг успел что-то сообразить. Рука сама нашла пистолет-гарпун, нацелила его на крышу. Дальномер спец-очков посчитал расстояние до подходящего выступа — торчащей на уровне 60-го этажа балки. Пальцы автоматически выставили метраж нити на катушке и нажали на спусковой крючок. «Кошка» с тихим свистом устремилась в небо. Зацепилась. Механизм катушки выбрал слабину нити. Тихий щелчок при фиксации пистолета на поясе и я взвился вверх.
Лилово-грязное море… Я прикрыл глаза и снова увидел перед собой зараженного капрала. Он страдал. Он хотел застрелиться. Но измученный болью мозг родил фобию, которая заключалась в невозможности вложить «грязное» дуло Кадета в рот. Хотя возможно суициду помешали просыпающиеся инстинкты зергов.
Капрал хотел умереть, а я хочу жить. И на крыше я проживу чуть-чуть дольше, чем внизу.
И это…
— Кадет, ведь ты у меня не грязный, а закопченный? Ты же продукты горения в себе хранишь, чтобы меня не выдать? — спросил я карабин.
Тот многозначительно промолчал. Впрочем, как всегда.
Как только мои ноги коснулись перекрытия нового этажа, я рванулся к входной двери. Выскочив в коридор, я услышал разъяренное шипение обманутых зергов. Что ж, минимум минут пять форы у меня пока есть. А там видно будет.
Сорок с лишним этажей наверх по пожарной лестнице я преодолел достаточно ровно. Для агента класса «призрак», пусть даже раненого и контуженного, это семечки. Да, невыносимо болел бок, обколотый стимуляторами и антибиотиками. Да, пот градом лился с меня, но внутренняя прокладка комбеза исправно впитывала его. Да, подкашивались ноги, кружилась голова, и хотелось блевать, но глубокие вдохи чистого кислорода из замкнутой системы дыхания, вместо фильтрованного воздуха Тарсониса, поддерживали меня в тонусе. И, кроме того, черт возьми, — я хотел жить!
Не остановил меня даже заблудший зерглинг, что промышлял на семьдесят-каком-то этаже. Я искромсал его си-клинком, вложив в удары всю ненависть, на какую был способен. Покончив с ним, я почувствовал себя превосходно.
Миновав техэтаж, я выбрался на крышу и, продравшись сквозь лес спутниковых антенн, подошел к самому краю. Ветер обнял меня потоками воздуха, и сквозь скафандр я почувствовал его силу. Тучи свинцовым куполом нависли над городом. Урбанистический пейзаж простирался от края до края горизонта. Коктейль стилей, форм и образов… приправленный кляксами чужеродного вторжения и черными разводами пожаров.
Как заезженная пластинка в голове крутился последний бред капрала. Ну надо же, какой нашелся чистюля. Хотя… по поводу грязи он был прав. Тарсонис буквально погребен под нечистотами … везде зараза, и у нас нет сил очистить мир от скверны. Мы потеряли столицу Конфедерации. Отдали ее зергам и протоссам. Без всякой надежды вернуть обратно.
Ну, вот и все. Я на краю крыши, в трехстах с лишним метрах над землей. Купающийся в багровом свете заходящего солнца, в круговерти пепла и завихрениях дыма. Я стою и жду зергов… жду смерти. Отступать некуда.
Наблюдая за будкой выхода на крышу, я машинально поглаживал ставший родным карабин. Безмолвная поддержка Кадета наполняла душу умиротворением. Капрал был не прав, назвав моего напарника грязным. Он как раз очищал мир от скверны. Пальцы пробежали по прикладу К-10, и коснулись кнопки извлечения пенала с принадлежностями для чистки.
Оружие любит ласку, чистку и смазку.
Легкое нажатие, и…
Пенала там не было!
На мои глаза навернулись слезы. И я засмеялся. Пенала не было, но эта потеря нисколько меня не огорчила. Наоборот, я был просто счастлив. Все потому…
Потому что я нашел заступника! Нашел того, кто защитит меня, кто позаботится обо мне!
Я нашел эту треклятую железку с начинкой!
Последний патрон, помещенный умирающим капралом в отсек для пенала. Он выскользнул на мою ладонь, приветствуя меня тусклым блеском стального наконечника.
Словно сомнамбула я отвел затворную раму карабина и вложил в казенник бесшумную, бездымную, неуловимую смерть.
Я снова засмеялся. Я ликовал! Кое-кто сейчас, как в старом анекдоте, узнает, что такое разрывная пуля, раскинув мозгами по улице.
— Кадет, — я похлопал по карабину, привлекая его внимание. — Патрон пришел. И как ваш шеф, я даю вам последнее задание.
Они не возражали.
Давясь от смеха, я вскинул Кадета. Зерги подбирались все ближе, и вот-вот придут по мою душу. Я чувствовал их, но их близость не мешала моему веселью.
Их будет ждать разочарование.
В нескольких кварталах от гостиницы мерцали голубые вспышки. Даже не прибегая к оптике, я знал, что это сражаются протоссы. Сражаются, имея на то свои мотивы и цели. Может быть, тоже что-то ищут.
А ведь известно, — кто ищет, тот всегда найдет. Я нашел. И цена моей находки, — всего на всего шанс вернуться к своим.
Первый зерглинг выскочил на крышу, и, выдрав когтями куски кровли, прыгнул.
Я выстрелил.
Время остановилось.
Я падал вниз с крыши небоскреба, ощущая, как с бешеной скоростью вращается катушка с нитью.
Владыка зергов тоже падал. Железка с начинкой пришлась ему не по вкусу. С разнесенной в клочья башкой, он летел навстречу с тротуаром гораздо быстрее меня. Самый обыкновенный, большой такой кусок дерьма.
Я включил покров невидимости. Отмеряя метры, катушка замедлила мое падение. Ноги коснулись земли. Скафандр-хамелеон хорошо защищал меня. Снующие вокруг зерги не видели и не чувствовали меня. Кроме того, со смертью координатора они утратили цель и превратились в свору грызущих друг друга безмозглых животных.
Катушка отрезала нить. «Кошка» осталась на крыше, но у меня в запасе остались еще две.
Пора идти.
В особом месте меня ждет стеллс-истребитель. «Мираж». Такой же призрак, как и я.
Идти порядком. Пожалуй, составлю-ка я протоссам компанию. Они как раз двигаются в нужном мне направлении. Им ведь до фонаря, — одной тенью больше, одной меньше.
Я выживу, ведь кое-кому я обещал вернуться. И я не хочу, чтобы единственный близкий мне человек меня потерял.
Хроника II
Тарсонис: Закон жизни
Как далеко ты зайдешь в борьбе за жизнь?
С трудом переставляя ноги я бежал. Бежал, выкладываясь по полной, и все равно не успевал. Не успевал угнаться за своим билетом в безопасность. За билетом в спасение.
Мои попутчики… Черт! Как только у меня язык повернулся назвать этих гуманоидных рептилий в золотых доспехах, и размахивающих энергетическими клинками — «попутчиками». И чьи корабли, кстати, легко могут сжечь целую планету. В общем, не важно. Какие есть — такие есть. Протоссы, будь они не ладны. Ящерицы, что готовы нашинковать любого чужака, попавшего в их поле зрения. Истребители терран и зергов. Самое главное зергов. Именно поэтому мне и нужен такой эскорт — они расчистят мне путь к спасению. А от меня лишь требуется не попадаться им на глаза, что я неплохо умею. Сказать больше — я профессионал в этом вопросе.