[Письмо, написанное одной госпоже, которая дала отцу Ефрему свою кровь во время его болезни в 1974 году. С тех пор он называл ее мамой.]
Катунаки Святой Горы, 1 января 1988 г.
Многоуважаемая моя, любимая моя, золотая моя, милая моя мамочка!
С глубоким уважением и с большой любовью
преклоняю колена
и целую твои ручки,
целую твои глазки,
целую и материнское твое сердечко,
чтобы ты меня благословила. Аминь.
В письме своем ты у меня просишь все наоборот. Мама (о, какое сладкое имя) молится за свое чадо, а не чадо за свою достопочтенную маму.
Но когда ты меня заставляешь, я обязан послушаться тебя и помолиться:
Бог — Утешитель,
Дух мира,
Дух любви,
Дух сладости,
Дух радости,
Дух счастья,
Дух блаженства,
Бог всех любящих Его,
Бог — Свет и Светодатель,
Тебя просим, Тебя молим, к Тебе припадаем:
Приди, приди, приди и к нам, смиренным.
Пошли один луч на рабов Твоих
и помоги им, и просвети их, и научи их, чтобы и они стали избранными Твоими сосудами, дабы и они унаследовали вечные блага, которые уготовала отеческая Твоя любовь. Аминь.
С отеческими молитвами, отец Ефрем Катунакский.
Святая Гора, 20/2 января 1988 г.
Возлюбленные во Христе чада мои Георгий и Виктория!
Отечески вас обнимаю и целую.
Получил вашу посылку после того, как вы приехали из Египта. Весьма вас благодарю.
Пишу вам с запозданием, потому что и я переживаю период искушений, и сейчас, когда пишу вам, делаю это с усилием над собой.
Даже и не знаю, что вам написать…
Долголетний опыт меня научил, что все, что под небом, все есть суета и ложь[91].
Как я сейчас вижу мир и все мирское? Семьдесят шесть лет шагаю по этой жизни. Хочу уйти как можно скорее. Мир этот полон мук и горечи, и редко, очень редко встречаешь радость.
И куда же я пойду? Это тоже большой вопрос. Вопрос скорбный и утомительный…
Устает человек в этом мире.
Сейчас вспоминаю нашего старца Иосифа, который часто говорил: "Хочу уйти, очень устал. Вся жизнь моя — сплошное мученичество".
Это он нам часто говорил, но мы, молодые тогда, не понимали значения его слов. Он умер в 60 лет, а я вступаю в 76-й год. Сейчас только понимаю, что он имел в виду, говоря эти слова. Слова, исшедшие изнутри, из его опыта. Ну ладно, не хочу вас утомлять своими проблемами — у вас и своих хватает.
Целую вас по-отечески. Иеромонах Ефрем Катунакский.
Катунаки Святой Горы, 6/19 февраля 1988 г.
Возлюбленные во Христе души мои, Елевферий, Евфросиния и Михаил!
От души желаю, чтобы Господь наш Иисус Христос послал Ангела Своего и направил стопы ваши и деяния на путь мира, на путь любви, на путь освящения по святой Своей воле. Аминь.
Не могу спокойно писать, не могу сдержать самого себя — мне хочется кричать, вопиять отсюда, из Катунак, чтобы вы меня услышали:
"Поздравляю, поздравляю,
поздравляю вас с новорожденным,
будем ему радоваться все вместе!"
Не знаю, сколько раз я его поцеловал. Не могу насмотреться на это радостное создание по имени Михаил, которое вам подарил Бог.
Вот я и думаю: что же такое хорошее вы, родители его, сделали, что Бог дал вам этого ангелочка?
Чадо мое золотое Евфросиния, ты помнишь, что я говорил тебе несколько лет назад: "Евфросиния, ухаживаешь ли ты за своей мамой? В будущем увидишь, какую награду уготовала в душе своей. Сейчас сеешь — завтра пожнешь".
Уже сейчас чувствуется молитва твоей матери, в результате чего — это благословенное дитя, Михаил. Ах, какое милое, радостное имя!
Вошел в купель — и стал уже сын Божий и брат Христу, наследник Бога и сонаследник сладчайшего Иисуса[92].
Сияет на его лице свет Святой Троицы.
Сияет свет Воскресения.
Сияет свет Свободы.
Сияет свет Сыновства.
Сияет свет будущей радости.
Возрадовались святые Ангелы, старшие наши братья, радостью великой. Всплеснули руками своими в веселии, славя Бога по вхождении Михаила в благоухающую Православную Церковь Христову, и записали его в книгу жизни на Небесах.
Сколько бы ни писал, сколько бы ни говорил, но суть в том, что я не могу достичь полноты этого младенца.
"Что будет младенец сей?" (Лк. 1, 66).
Бог знает. Во всяком случае, сияющее и благоухающее будущее предуготовляется. Это видно уже сейчас.