– Я рассчитываю на твою помощь, благородный Годемар.
– Больно уж дама попалась капризная, – поморщился провансалец. – Но я делаю все, что могу. Рано или поздно, мы сломим ее упрямство. Время терпит, благородный Андре.
Водемон был настроен куда менее оптимистично. Приезд папского легата мог многое изменить в Иерусалиме, и в окружении Готфрида Бульонского это хорошо понимали. Хотя сама встреча высоких особ прошла в обстановке теплой и дружеской. Защитник Гроба Господня, облаченный в горностаевую мантию, смотрелся истинным королем. Да и патриарх Арнульф тоже не ударил в грязь лицом, и встретил посланца папы Пасхалия во всем блеске обретенной патриаршей славы. Даимберту и Боэмунду уже при первой встрече указали место, которое впредь им надлежит занимать в Иерусалиме, а пизанец и нурман были слишком искушенными людьми, чтобы этого не понять. Впрочем, холодный прием отнюдь не отрезвил опьяненного призраком власти Даимберта, о чем он не замедлил сообщить своему неискреннему союзнику. Благородный Боэмунд оказался в довольно сложном положении, поскольку в его планы не входила ссора с Готфридом Бульонским. И уж тем более ему не хотелось огорчать своего племянника Танкреда, который наотрез отказался поддерживать Даимберта. Граф Галилейский не без оснований считал себя вторым человеком в Палестине, а потому намерение Даимберта, превратить Иерусалим и прилегающие к нему земли в церковную вотчину, не вызвали в нем ни малейшего энтузиазма.
– Готфрид уже показал себя опытным полководцем, за него горой встанут все бароны и рыцари, прошедшие с ним кровавый путь от Константинополя до Иерусалима. Воля твоя дядя, но затевать междоусобную войну в нынешней ситуации – чистое безумие.
– О войне никто даже не помышляет, – упокоил племянника граф Антиохийский, с интересом разглядывая стены дворца украшенные причудливой арабской вязью. – Это письмена?
– Строки из «Корана», – подтвердил Танкред, – священной книги мусульман.
– Ты читаешь по-арабски? – удивился Боэмунд.
– Мне их перевел Венцелин фон Рюстов, ты его должен помнить, дядя.
– Даровитый человек, – задумчиво проговорил Боэмунд.
В сущности, графу Антиохийскому было все равно, кто будет править Иерусалимом. Пусть Годфрид и Даимберт сами решают вопрос о власти. Однако он обещал архиепископу патриарший престол в обмен на еще не оказанную услугу и не собирался отказываться от своих намерений.
– Мне мешает не Готфрид, а Арнульф, – сказал он племяннику. – Надеюсь, ты не собираешься вставлять мне палки в колеса?
– Старый развратник, – процедил сквозь зубы Танкред.
Именно Танкред свел благородного Боэмунда с шевалье де Картенелем, ловким малым лет тридцати, с холодными синими глазами и худым лицом аскета. Впрочем, внешность очень часто бывает обманчивой. Благородный Годемар оказался человеком охочим до почестей и материальных благ. Во всяком случае, плату с графа Антиохийского он запросил немалую.
– Замок, положим, ты заслужил своею доблестью, благородный Годемар, но пристань в Яффе, это уж слишком, – осудил жадного провансальца прижимистый нурман.
– Так ведь я прошу не всю пристань, а только ее часть, – резонно возразил Картенель. – Благородный Танкред вполне мог бы поделиться с товарищами по походу захваченной добычей. Пойми меня правильно, граф, я ведь не один, а мои союзники не склонны работать на чужой интерес даром.
– И как ты собираешься устранить Арнульфа? – нахмурился Боэмунд. – Мне не хотелось бы прибегать к насилию.
– Никто не собирается убивать патриарха, – ухмыльнулся Годемар. – Зачем же нам брать лишний грех на душу. Арнульф добровольно откажется от сана и уйдет в монастырь, дабы там, вдали от мирской суеты, выпросить у Бога прощение за все свои многочисленные прегрешения.
– Ты прямо маг и волшебник, шевалье, – покачал головой недоверчивый Боэмунд.
– В данном случае волшебник не я, а почтенный Андроник. Это он расставил для Арнульфа де Роола ловушку.
– Ну что же, благородный Годемар, я согласен с твоими условиями, – веско произнес князь Антиохийский. – Познакомь меня с даровитым магом.
Пухленький человечек с хитрыми как у лисенка глазками произвел на Боэмунда благоприятное впечатление. Ему даже показалось, что он видел этого пройдоху, но, к сожалению, память в этот раз подвела нурмана. Однако почтенный Андроник напомнил графу о не такой уж давней встрече:
– Это я принес тебе письмо от кузнеца Фируза, благородный Боэмунд.
– Ты служишь Самвелу! – хлопнул ладонью по колену нурман.