Явно, что душа с такими возвышенными мыслями не могла легко найти удовлетворение в любой атмосфере. И отец Василий, поблагодарив монахов за гостеприимство, ушел.
На Эгине он опять встретился с архимандритом Пантелеимоном, который предпринимал нечеловеческие усилия, только бы убедить его остаться там. Душа о. Василия уже начала обретать спокойствие на этом острове. Он благоговел перед его небесными покровителями, ему нравилось, что остров был тих и усеян множеством церквушек, полюбил и его обитателей, которые оказались людьми простыми и благочестивыми. Он подумал, что позже сможет построить скит в каком-нибудь пустынном месте, где будет «один Единому Богу» предаваться подвижническим трудам, и решил остаться дьяконом в митрополичьем храме.
К концу 1922 года началось его служение на Эгине. Он служил дьяконом в митрополичьем храме, где часто пел и проповедовал. И одновременно вместе с архимандритом Пантелеимоном занимался благотворительностью. Они оба старались, насколько могли, смягчить страдания жителей от болезней и бедности. И многое делали. Время было сложным, царила бедность, было мало лекарств и множество болезней, часто неизлечимых. Поэтому у жителей они вызывали почтение, их считали своими людьми, покровителями, с любовью и самопожертвованием относящихся к своему делу.
В то время одной из самых тяжелых болезней, с какой сталкивались люди, был туберкулез. Он не только был неизлечим и неминуемо вел к смерти, но, что самое страшное, был еще и заразен. Страх и трепет охватывали людей, когда они обнаруживали, что кто-то из ближних заразился этой жуткой болезнью. Они были вынуждены удалять его из дома, и тот несчастный жил в полном одиночестве. Единственно, на что они решались, это прийти, чтобы принести тарелку еды, и тотчас убегали. И когда беспомощный одиночка умирал, они боялись даже похоронить его.
Как-то один такой чахоточный умер на корабле. Страх и паника охватили жителей Эгины. С одной стороны, они боялись взять его, чтобы похоронить, с другой — их пугала опасность, возникшая от разлагающегося трупа.
Даже родственники не решались приблизиться к нему. Как только о. Василий узнал об этом, он тотчас пошел к о. Пантелеимону. Они решили пойти вместе, взять тело умершего и похоронить. Жители Эгины наблюдали, как два священнослужителя, невзирая на опасность, решились на то, что не сделали даже родные. Такая жертвенность еще больше расположила жителей к ним.
Это событие показало обоим клирикам, насколько людям необходима их помощь, они поняли, что строящуюся на Эгине больницу надо закончить в кратчайший строк.
К этой цели были направлены все действия о. Василия и о. Пантелеимона, и очень скоро работы по строительству больницы сдвинулись с места.
Тем временем на Эгину, как беженка, приехала Варвара, сестра отца Василия, вдова с двумя маленькими детьми. Когда она вернулась в Грецию и узнала, что отец Василий находится на Эгине, то решила поехать к нему. Отец Василий помогал ей как мог. Попечение о семье сестры не ограничивалось только обеспечением материальными благами (поиском работы и другим), но распространялось и на их духовное совершенствование. Ведь он был таким смиренным, таким кротким, добрым, честным и внимательным, что и одним своим присутствием учил этому других.
Невзгоды эмиграции, переживания и труды имели печальное последствие для о. Василия. Он стал мало— помалу чувствовать утомление, его силы стали ослабевать, и он слег. В больнице его перенесли в одноместную палату, потому что боялись, а вдруг и он заразился чахоткой. Ведь многие утверждали, что он подхватил болезнь, когда хоронил чахоточного. Но вскоре, при помощи Божией и заботами врачей, его здоровье полностью восстановилось.
В больнице он не только лечился сам, но и посещал других больных, утешал их и старался укрепить их дух.
Его терпение и выносливость, приятная наружность и чистота жизни располагали к нему. Все это привело к тому, что, когда его выписали из больницы, руководство и все служащие просили его остаться там духовником.
Отец Василий, испытавший человеческую боль и любивший больных, ответил:
— Если вы мне отдадите ту комнату, в которой я лежал, под церковь, то я согласен.
— Комнату-то мы дадим, но вот денег тебе дать не можем.
— Не нужно ни денег, ни десятины. Я сам с Божией помощью построю церковь.
И отец Василий начал постройку храма в честь святого Дионисия Эгинского. В начале это была маленькая церковь, позже он ее расширял и обновлял несколько раз, до тех пор, пока она не приняла свой нынешний вид.