Лопухин, товарищ прокурора Московского окружного суда, с вызовом поглядел на директора Департамента полиции Сергея Эрастовича Зволянского. Сам он слыл человеком крайне осторожных взглядов. Никто не отрицал, что на «четверги» Архипова Лопухин ходил неохотно, больше отмалчивался, а если и высказывался, то несколько туманно.
Однако в нынешний четверг, как успел шепнуть хозяину дома Зволянский, в Лопухина словно черт вселился! Агрессивен, категоричен… Вот и сейчас, криво усмехнувшись, он с вызовом закончил:
— Так что же, милостивые государи, гнать взашей всех немцев из России прикажете? А на каком, позвольте спросить, основании? Только из-за наличия у людей немецких корней?
Чуть сдвинув штору окна, возле которого витийствовал, Лопухин окликнул хозяина:
— Андрей Андреич, можно вас на минутку? Насколько я понимаю, это Терентьев из дома вышел, не правда ли? А вместе с ним, в статском, ваш новый помощник?
— Совершенно верно, Алексей Александрович.
— Ага! Как вы его изволили отрекомендовать — Агамемнон, что ли? И знаете, господа, насколько я вижу, у него тоже вполне немецкий тип лица!
— Во-первых, он мадьяр — во всяком случае, по документам, Алексей Александрович. Во-вторых — не Агамемнон, а Агасфер. Не путайте, батенька, библейскую историю с древнегреческой. — Архипов еле заметно подмигнул Зволянскому.
Тот немедленно подскочил к окну, глянул вслед садящимся в извозчичью пролетку мужчинам и тут же, словно забыв о них, загорячился, продолжая начатую с Лопухиным пикировку:
— При чем здесь национальные корни? Экономическая экспансия немецкого предпринимательства в России тотальна, и в первую очередь — в военно-промышленный сектор. Вы статистике верите, Алексей Александрович? Так вот, по утверждению наших отечественных статистиков, в России на сегодняшний день создано и успешно работают около 450 фирм с австро-германским капиталом. И обратите внимание: где они прилагают свое тщание? Не в сапожной либо кожевенной промышленности! Главная сфера их внимания — электротехническая, металлургическая, судостроительная и чисто военная промышленность. А знаете ли вы, милостивый государь, где сосредоточены усилия по «титанической помощи» немцев и австрияков русской экономике? Производство и продажа швейных машин «Зингер», страховое и справочное дело!
— Чем же сапожное дело отличается от швейного? — подбросил «уголька» в топку спора Архипов. — Кстати, «Зингер и К°», насколько мне известно, вообще американское акционерное общество.
— Действительно! — фыркнул Зволянский. — Но почему тогда главные учредители этой компании проживают не в Нью-Йорке, а в Гамбурге? Почему акции этой компании не котируются ни на одной международной бирже? Почему именно «Зингер» применил в России, насколько я слышал, беспроволочный телеграф для передачи секретных сведений? Не уверен, что правильно назвал это техническое новшество — но позвольте спросить: если это так, то на кой черт оно сдалось трудолюбивым русским домохозяйкам и их техническим «благодетелям»? Впрочем, это можно обсуждать бесконечно. Андрей Андреич, я, с вашего позволения, отъеду часика на полтора, хорошо? Пару слов вот только вам по секрету шепну — и отъеду…
Смягчив улыбкой возможную обиду прочих гостей на «секретничанье», директор Департамента взял Архипова под локоть и повел к выходу из библиотеки.
— Позвольте вам доложить, что у вас в доме, уважаемый Андрей Андреевич, с некоторых пор обитает соглядатай господина Люциуса!
— Чушь! — чуть не споткнулся от неожиданного известия Архипов. — Я своих людей десятилетиями знаю, каждому доверяю! Голову готов прозакладывать!
— Доверяете? — грустно усмехнулся Зволянский. — Что ж вы так неосторожно свою голову-то бедовую на кон ставите, а?
— Вы на что намекаете? — встопорщился Архипов. — Извольте объясниться, ваше превосходительство!
— Изволю, изволю! — проворчал Зволянский, с громким сопением доставая из внутреннего кармана сюртука объемистый портмоне. — Видит Бог, не хотел! Сам, думаю, выслежу подлеца и вам на блюдечке преподнесу… Но коли вы так на дыбки становитесь… Тогда уж давайте вместе искать!