Маленькая девочка и облако кроны вольно плыли над вершиной холма.
На следующий день вернулись люди, изменяющие местность. Джулию разбудило пыхтение гигантского подъемного крана. Выглянув в окно, она увидела, как огромная когтистая лапа крана вцепилась в оставшийся от дерева пень и стальные тросы натянулись. Пень с треском вырвался из почвы, все вокруг осыпало землей. Он выскочил из земли, как гнилой зуб, отчаянно размахивая корнями. Кран резко развернулся и сбросил его в поджидающий мусоровоз, и мусоровоз с ревом покатил с холма в долину. Другой грузовик задним ходом подъехал к зияющей на месте пня темной глубокой ране и вывалил туда красноватую почву Висге; затем запыхтел бульдозер, ярд за ярдом выравнивая землю, подобно механическому динозавру.
Джулия медленно одевалась. Мама была на кухне, сидела за белым столиком, глядя себе на руки. Когда Джулия вошла, мама подняла глаза.
— Доброе утро, милая, — сказала она. — Ты хорошо спала?
— А они посадят новое дерево? — спросила Джулия.
— Нет, Джулия. Они посадят траву. Такую траву, какая растет на Висге.
— Но почему, мамочка?
Мама снова посмотрела себе на руки.
— Потому что они должны, дорогая. Потому что они такие... Хочешь болтунью?
— Я не голодна, — ответила Джулия.
Бульдозер работал все утро. К полудню земля, где некогда росло дерево, стала ровной, а после перерыва на обед люди, занимающиеся местностью, достали из грузовика-пикапа длинные грабли и стали разравнивать ими почву Висге. (Почву Висге насыпали только на вершинах холмов, где опасность эрозии была максимально высокой.) Они разравнивали граблями почву до тех пор, пока в ней не осталось комочков, а потом посадили траву с Висге. Они сажали ее так, как велели висги: таким толстым слоем, чтобы длинные корни образовали густые сплетения и защитили почву от воздействия дождя и ветра. Они закончили работать уже под вечер, влезли в грузовик и поехали с холма в деревню.
Вечером Джулия сидела на ступеньках крыльца, уставясь на голый дворик. Она сосредоточилась на том месте, где росло ее дерево, мысленно вспоминая его и рисуя взглядом. Она сидела там очень долго после заката, наблюдая, как тени крадутся вверх по холму. Рядом с ней в кресле-качалке сидела мама. Вокруг в сгущающейся темноте запели сверчки, а с болот на краю долины донесся нестройный хор лягушек. В темных пятнах кустов на границах заднего дворика замерцали светлячки. Наконец мама произнесла:
— Пора в кроватку, Джулия.
— Хорошо, мама.
— Не хочешь выпить стакан молока?
— Нет, мама.
— Ты, должно быть, очень голодна. Ты едва притронулась к ужину.
— Нет, мама, я вовсе не голодная...
В доме царили тишь и ночная сырость. Джулия очень тихо лежала в постели, притворяясь, что спит. Она лежала так долго, пока мама не задышала ровно и глубоко, а тогда встала и на цыпочках спустилась по лестнице. Осторожно открыла дверь, медленно вышла на крыльцо и спустилась с него. В небе стояла полная луна, и теперь голый дворик казался серебряным.
Джулия не думала, что они заметили маленькое деревце. Она не сомневалась, что она — единственный человек в мире, кто знает о нем. Она достала из своего ведерка для песка крошечную детскую лопатку и зашла за стену дома. Деревце никуда не де-лось. Оно росло совсем рядом с фундаментом, прижимаясь к бетону, будто чего-то боялось. Оно было толщиной с мизинец Джулии, фут в высоту и с один листочком.
Джулия бережно выкопала его и отнесла за дом, к тому месту, где прежде росло большое дерево. Она старательно посадила его и ладошкой охлопала почву вокруг его тонюсенького ствола, чтобы саженец встал прямо в лунном свете.
— Ну вот, — промолвила девочка, закончив, — теперь дворик выглядит намного лучше.
И на цыпочках вернулась в постель.
На другой день рано утром местный наместник, пыхтя и отдуваясь, поднялся на холм. Джулия уже была на ногах и поливала новое деревце из любимой красной лейки. Мама еще спала.
Висги не доверяли землянам. Они не доверяли никому. В обязанность каждому наместнику вменялось следить, чтобы жители вверенной ему зоны жили согласно букве эдикта висги, а эти зоны были достаточно небольшими, чтобы каждый наместник мог лично проверять работу землян своей бригады ландшафтников.
Наместник был типичным представителем своей расы и ментально, и физически. Плоское лицо с плоскими серыми глазами, плоские уши, почти вплотную прижатые к вискам. На голове — кепи с плоским верхом. Увидев деревце, он остановился, как вкопанный, словно его плоские ступни приросли к месту.