Силуэт исчез. Гром загремел снова, на этот раз затихая, и окончательно затих вдали. Вествуд выругался. Если бы Хайсидра не запаниковала, он бы уже свалил и Папсукила, и его скакуна.
«Видел ли меня людоед?» — подумал Вествуд. Вряд ли. Но огр мог заметить костер.
«Достану его завтра, — сказал себе Вествуд. — Повешу его скальп в своей берлоге. Рядом со скальпами Тиска, Удона, Матери Маграб, Читцена, Мимба, Дижлеи и Дива».
Он допил остывший кофе. Вспомнил Хайсидру. По правде сказать, он не переставал думать о ней. Такая девушка озаряла его поход светом романтики. Он представлял себя старинным рыцарем, прямо со страниц Мэлори.
Погасив «костер», он включил и расширил защитное поле палатки, закрыв им и «костер»; потом забрался с ружьем в палатку и застегнул клапан. Внутри он включил обогреватель, скинул сапоги и растянулся на надувном полу. Чтобы отвлечься от Хайсидры, он принялся думать о богах, ограх-людоедах и драконах, и о великанах, которых человек создавал в прошлом. О пантеоне, водворенном греками на гору Олимп. О Гренделе и о матери Гренделя, которых таны создали за хмельным медом в чертоге Хротгара. О каннибале Вендиго. Драконе Фафнире. Отвратительном Снежном Человеке и о Бигфуте. О Поле Баньяне. Хотя на самом деле Пол Баньян не входил в этот список, потому что так и не материализовался. Люди, которые выдумали Пола, были полуцивилизованными и никогда не считали Пола Баньяна реальным. Земля давно освободилась от богов и драконов, людоедов, и великанов. Но межзвездные перелеты вновь вывели их на первый план, и, прежде чем ступить на поверхность новой планеты, требовалось очищать ее от чудовищ, подсознательно вызванных к жизни ее аборигенами-мазохистами. Нельзя было допустить, чтобы Читцен или Мать Маграб требовали жертвоприношений или охотились на колонистов. Нельзя было допустить, чтобы Папсукил продолжал похищать у колонистов детей.
Вествуд повернулся на бок и ощупал правую руку, проверя, на месте ли та. Этот ритуал он повторял всякий раз перед сном. Рука была полнофункциональным протезом со всеми качествами оригинала. Настоящую руку ему откусила Дижлея-людоедка. Уже много лет ему снились об этом кошмары. Во сне он снова и снова видел, как жуткие ярусы подобных скалам зубов Дижлеи смыкаются на его правом запястье. Ему пришлось пожертвовать рукой, чтобы загнать пневмокартридж Дижлее в глотку. Да, его часто мучили кошмары. Но сегодня ночью кошмаров не было. Он спокойно проспал до утра.
Наутро, выйдя из палатки, он понял, почему Команда подготовки планеты назвала эти холмы Алыми — лучи восходящего солнца окрасили вершины холмов кровавым багрянцем. Словно бы Папсукил всю ночь носился по холмам и поверг там тысячи недругов. Но это окрашивание долго не продержалось, и к тому времени, как он допил утренний кофе, холмы уже снова были зелеными.
Он свернул лагерь — выключил защитное поле, выпустил воздух из палатки и скатал ее, превратив в небольшой цилиндрический сверток, который легко поместился в рюкзак. Потом он упаковал переносной очаг. Он не торопился. По природе он был человек спокойный, хладнокровный.
Перед тем как застегнуть рюкзак, он достал две термоупаковки с пайком и сунул в карманы штанов. Потом спрятал рюкзак в ближайшей роще. Наполнил флягу из ручья и бросил в воду очищающую таблетку. Потом удостоверился, что на ремне закреплены запасные заряды для его «Фольц-Хедира», вскинул ружье на плечо и неспешно отправился в путь. Он был высоким и худощавым. Многочисленные солнца до срока выдубили его узкое лицо, на щеках виднелась сетка лопнувших мелких сосудов. Он поднялся по склону того холма, где впервые встретил Папсу-кила. Там он отыскал следы его скакуна. Следы были глубже, чем Вествуд ожидал, но он не удивился. Папсукил не был великаном, хотя аккирцы придали ему более крупные, чем у обычных людей, пропорции, значит, и Морга был крупнее лошадей.
Он больше не стал взбираться на холмы, а пошел между ними. От деревни к холмам он шел целый день. Большую часть Аккира покрывали леса, что исключало использование наземного транспорта, а на форпосте Галактического управления, куда его доставил портовый флаер, не было ни одного собственного летательного аппарата. В любом случае он не стал бы охотиться на Папсукила с воздуха, поскольку из собственного опыта знал, что настоящий Беовульф охотится на земле.