Глава 4. В нарисованной воде
Человек, который в серый ноябрьский день держит речь перед огромной молчаливой толпой, высок, худ и чернобород. Он снял свой нелепый цилиндр и теперь стоит на промозглом холоде с непокрытой головой. Окрестные акры поля битвы уже не красны от крови собратьев; вокруг, там, где всего месяц назад грохот мушкетной пальбы смешивался со стонами умирающих и криками тех, кто скоро умрет, теперь снова царят мир и покой.
То, что теперь говорил человек, знаменитые незабываемые слова, знакомы Старфайндеру — он их читал. Теперь он слышит эти слова собственными ушами, однако разбирать их сложно — порывы ветра уносят прочь большую часть сказанного.
Подобно многим другим знаменитым историческим моментам, на которые Старфайндер настраивал временной экран во чреве своего космического кита, эта историческая минута лишена того драматизма, которым ревностные историки и еще более ревностные писатели усердно стремились ее наполнить. Он опять разочарован.
— Кит, погружение, — командует Старфайндер. Он выбирает пространственно-временную точку из списка, лежащего на подлокотнике его кресла, в котором он восседает перед обзорным экраном: «Лонг-Айленд, Северная Америка, 22 сентября 1776 года от Рождества Христова».
Теперь благодаря каналу связи, установленному Старфайндером, кит легко поглощает все данные из компьютера и может локализовать в Океане
любую точку в координатах «место-время», какую человеку вздумается посетить или просто увидеть. Но ВАК левиафана покрывает очень обширный район, и точные координаты любого данного события следует подстраивать вручную — процесс, включающий, как правило, кропотливую и тонкую настройку при помощи множества регуляторов, расположенных с обеих сторон от экрана времени.
Прежде, чем приступить к настройке на повешение Натана Хейла, Старфайндер отправляется в кают-компанию, к бару, и в стакан, который только что осушил, на три пальца наливает искусственно ароматизированный медицинский спирт, заполняя остальную часть стакана газированной водой. Затем добавляет одну каплю разведенного стеста. Он нарекает эту смесь «Сверхновой», и даже задумывается о том, что сейчас еще только середина утра, а это будет уже четвертый его стакан за день. Времена меняются и внутри китов, не только на планетах. До появления Девушки со звезд Джон Ячменное Зерно ни за что не отважился бы пройтись по палубам кита. А сейчас он разгуливает по ним с высокомерием, граничащим с наглостью.
В течение следующего часа Старфайндер «присутствует» при повешении, на битве при Банкер-Хилле, на встрече в Виргинской палате представителей. Несколько первых мгновений он тщетно пытается вслушаться в речь Хейла. «Я сожалею лишь о том, что у меня всего одна жизнь, которую я могу отдать своей стране». Через минуту он не менее тщетно старается расслышать команду полковника Прескотта: «Не стреляйте до тех пор, пока не увидите белки их глаз». Еще через минуту он слушает, столь же безуспешно, решительные слова Патрика Генри: «Если это предательство, то извлеките из него наибольшую выгоду!»
Он начинает подозревать, что большая часть записанной истории — преувеличение.
Даже в том случае, когда это не так, очень часто оказывается, что она умышленно приправлена общественной паранойей в виде воображаемых заговоров. Возьмите два громких убийства, произошедших в предзакатные годы катастрофического «Демократического эксперимента». В обоих случаях убийц задержали, но в обоих случаях, несмотря на отсутствие прямых улик, их посчитали участниками заговора. Только взгляд кита на исторические события мог бы поправить дело, но киты были недоступны. Тогда. А вот сейчас доступ к одному из них появился, и Старфайндер воспользовался этим. Ли Харви Освальд, действуя в одиночку, выстрелил и убил Джона Ф. Кеннеди. Джеймс Эрл Рей, действуя в одиночку, выстрелил и убил Мартина Лютера Кинга.
Дела закрыты.
Старфайндер возвращается в бар за очередной «Сверхновой». С тех самых пор, как он подключил голографический экран кают-компании к линии ганглий-компьютер и окрестил его по-новому «экран времени», он увлекся идеей спуска на дно Океана Пространства-Времени. Это одна из главных причин, почему он вернул кита к жизни, одна из главных причин, почему он выкрал его. Но одно дело мечтать об этом, лежа на кровати, и совсем другое — действовать.