— Отлично, кит, — говорит он. — Ныряй! Ныряй на самое дно впадины Минданао!
Старфайндер откидывается на спинку удобного капитанского кресла и смотрит, как на табло у нижней границы экрана мелькают, сменяя друг друга, года и столетия: 6 год новой эры... 22 до нашей эры... 41... 119... 240... 399... Время от времени он поднимает глаза к меняющейся картинке на экране обзора. Солнце исчезает из вида. Далекие звезды постепенно приближаются.
Чем глубже погружается кит, тем больше инерция его движения. Само движение не ощущается — ни физическое в пространстве, ни регрессивное во времени, только отмеряет года счетчик да перемещаются на экране звезды. Левиафан напоминает о строке «Как в нарисованной воде / рисованный стоит»[4]
Под нарисованной водой...
Кажущаяся неподвижность в сочетании со «Сверхновой», которую потягивал Старфайндер, дает усыпляющий эффект.
Он клюет носом, затем погружается в тяжелый сон. Пробуждается он внезапно, вздрогнув, уверенный, что прошли лишь считанные секунды. Затем одна из дат, вспыхнувшая у нижнего края экрана, подсознательно откладывается у него в сознании.
4 201 549 631 год до Рождества Христова!
Он потрясен. Должно быть, он проспал несколько часов, а не секунд.
Он смотрит на часы, встроенные в шпангоут левого борта. На них 13:42. Но эти цифры ни о чем не говорят ему — он понятия не имеет, когда именно заснул.
Звезды на обзорном экране мечутся словно разозленные осы.
Трезвый как стеклышко, Старфайндер встает из кресла и подходит поближе к экрану, глядя на многоцветный звездный вихрь. Чтобы легче думалось, он всегда представляет Океан Пространства-Времени в виде космической воронки. Он, конечно, понимает, что пространство-время не имеет ничего общего с подобным представлением, и, тем не менее, знает, что, принимая теорию первородного взрыва соответствующей истине, всякий объект, движущийся обратно к началу, может двигаться только по траектории, аналогичной внутреннему склону воронки. Какой бы абсурдной не была эта аналогия, если кит продолжает погружение и теория первородного взрыва действительно окажется верна, левиафана испепелит прежде, чем он достигнет предполагаемого дна Океана — и Старфайндера испепелит вместе с китом.
И Девушку со звезд тоже.
Он пустился в это безумное путешествие, оттого что был пьян или оттого что хотел соединиться с ней в смерти?
В любом случае это наибезрассуднейшее паломничество.
Он уже готов крикнуть «Кит, всплываем!», когда вдруг замечает, что звезд стало меньше. Опустив глаза к нижнему краю экрана, он замечает и еще кое-что: стремительное убывание лет замедлилось. Последний год, застывший на экране, — 5 221 492 986 до Рождества Христова.
Прекращение отсчета допускает две возможные причины, причем ни одна из них не объясняет уменьшения количества звезд: (1) кит решил начать всплытие; или (2) кит нырнул дальше момента рождения Солнца.
«Мы вынырнули, кит?»
Ответ кита вполне однозначен — «нет»:
К этому времени количество звезд на обзорном экране уменьшилось настолько, что их можно пересчитать, да и те превратились в булавочные уколы света вдали.
Пока Старфайндер вглядывается в густеющую тьму, одна из звезд гаснет.
Потом другая.
Ситуация, имевшая место несколько минут назад, коренным образом изменилась.
Пора дать киту команду на всплытие? Если опасности нет, то кит не станет всплывать без приказа капитана. Или дождаться, когда кит достигнет дна Океана?
Теоретически глубина Океана
составляет около 15 ООО ООО ООО лет.
Теперь на экране светят всего несколько редких блесток звезд. У него на глазах звезды одна за одной мигают и гаснут.
Полная темнота.
Ну, что дальше? А что он ожидал найти на дне впадины Минданао, свет?
Нет. Но впадина Минданао — всего лишь метафора. Что мы обсуждаем здесь, леди и джентльмены, так это первую страницу Книги Космоса, — вступительный параграф, где говорится о Большом взрыве, породившем Высший Замысел...
Старфайндер смеется.
«Большой взрыв, кит — все это выдумки! В этом не больше научного смысла, чем в утверждении, будто Шу, сын Амона-Ра, держит свою сестру Нут, небо, над своим братом Гебом, Землей».
Его смех обрывает внезапный скрежет и рывок, за которыми следует хруст, после — тишина. Впечатление такое, словно кит наконец достиг самого дна Океана
и остановился. Обзорный экран перед глазами Старфайндера исчезает. Палуба под его ногами растворяется, переборки испаряются, потолок над его головой тоже. Он обнаруживает, что стоит в маленькой комнате с панорамным окном, за которым виднеются трава, деревья и далекие гряды холмов.