— Я родом с Пленти, — ответил Кессельман на вопрос Наиси Но-Ку. — Голдфайр, с шестнадцатью звездочками.
— С шестнадцатью? Трудно представить!
Она поднялась со своего места и отправилась в хвостовой отсек делать сандвичи. Кессельман погрузился в возмущенное молчание. Волосатое существо в сознании Старфайндера пересекло половину долины, а доломитовые скалы являли все больше подробностей. Старфайндер вглядывался сквозь них в обзорный экран. Разумеется, там господствовал космический кит, от его громадной серой туши тянулся обесточивающий кабель, напоминающий серебряную пуповину. Из—за приближения метеоритные отметины казались гноящимися ранами, а та красота, которую свет звезд и удаленность иногда придавали таким существам, полностью отсутствовала.
Ненависть к космическим китам свинцовым грузом лежала у него в желудке. Этот — он знал это наверняка, хотя видимых доказательств этого факта еще не было — умирал прямо у него на глазах. Частицы энергии тета—мю уже просачивались сквозь внутреннюю ткань из трансстали и пропитывали нервные окончания гигантского, похожего на открытую топку желудка. Совсем скоро эти частицы достигнут собственно желудка и парализуют термостатические металлоорганические мышцы, управляющие внутренней температурой, а вскоре, когда температура возрастет, на боках кита вскроются вулканические трещины. После этого можно будет приступать к удалению центрального нервного узла.
Историческая картина в сознании Старфайндера коренным образом изменилась. Долина превратилась в городскую магистраль, а цепочка скал сжалась и резко устремилась вверх, превратившись таким образом в чрезвычайно узкое и чрезвычайно высокое здание. Косматое существо с дубиной теперь являло собой... Старфайндера. Старфайндер в летнем костюме и шляпе— радио с антенной в виде пера пересекал оживленную улицу, направляясь к узкой двери в основании здания. Старфайндер вошел в цилиндрический лифт...
Лифт метнулся вверх, унося его на 300—й этаж. Старфайндер пошел по длинному унылому коридору. В конце коридора была одна—единственная дверь. Разум Старфайндера старался остановить его, но тело упорно продолжало идти. Он уже видел когда-то такую дверь, но никак не мог вспомнить когда. Или где. Как не мог вспомнить и того, что за ней.
Когда он оказался у двери, его пальцы по собственной воле начали искать и нашли холодную как лед круглую ручку и попытались повернуть ее. Но она не поворачивалась. Дверь была заперта.
Облегчение и разочарование затопили его, но разочарование было гораздо сильнее, и он опять попытался повернуть ручку. Потерпев неудачу, он отступил назад, развернулся боком и с грохотом ударил плечом в дверную панель. Она не поддалась. Он начал колотить по ней. Но дверь отказывалась даже шелохнуться...
Дверь в их кабину открылась, и появилась Наиси Но-Ку с сандвичами и чаем. Вся троица молча перекусила, продолжая наблюдать за китом. Старфайндер постоянно потел, и его руки дрожали все сильнее. Он очень быстро съел свой сандвич, чтобы остальные не заметили. А к чаю не отважился прикоснуться. Кес— сельман продолжал смотреть в сторону, на Наиси Но-Ку; Наиси Но-Ку продолжала смотреть в сторону, на Старфайндера. Старфайндер смотрел только на кита.
Кит начал вращаться, ввергая 21—й в головокружительную спираль, но системы гиростабилизации корабля быстро погасили это воздействие, и кабина обрела прежнюю килевую устойчивость. Неожиданно кит снова нырнул...
И звезды, и темнота, и утро—день—сумерки—ночь обрели единство прошлого—настоящего—будущего. Годы, века, тысячелетия... из космического клубка вывязался черный свитер пространства—времени с блестками звезд вокруг ворота и на манжетах, расшитый звездным стеклярусом на груди и на спине. Тот самый свитер, который надевали космические киты, измеряя глубины смерти...
— 1875 год новой эры, — объявил Кессельман.
— Он пытается резко изменить направление нырка, — сказал Старфайндер. — Пытается сбросить гарпун.
— Разбежался.
— Как ты думаешь, сколько здесь китов, Старфайндер? — спросила Наиси Но-Ку.
— Не знаю. Этого никто не знает.
— Я где—то читала, что их всего от десяти до двенадцати тысяч.
— Одному богу известно.
Ее взгляд снова застыл на его шраме от 2-омикрон-vіі.