Когда дверь открывается, Старфайндер завозит свой груз в кабину и произносит слово «первый» в ответ на вопрос металлического голоса «требуемый этаж». «Склеп» или «лаборатория декриогенизации» могли бы вызвать срабатывание бесшумной, тревожной сигнализации. Он не знает, так это или нет. Поэтому отправится на первый этаж и начнет оттуда.
Двери лифта закрываются, и начинается спуск. По просьбе Старфайндера кит снабдил его очередной схемой здания в разрезе:
В сущности, все остается без изменений.
Он обнаруживает, что ему трудно поверить, будто он опять на Фарстар****. Возможно оттого, что течение жизни на Голе так отличается от той жизни, какую он вел раньше. Или, возможно, оттого, что его собственные страдания изменили его взгляд на вещи.
Еще он обнаруживает, как трудно поверить, что прошло меньше недели с тех пор, как он задушил Глорию Уиш и похитил кита. Но так и есть. Время, потраченное им в прошлом, в счет не идет. В его космический гроссбух внесены только часы, потраченные на нырки, плюс день, проведенный на современном Ренессансе.
Его взгляд останавливается на тележке, которую он прислонил к задней стенке лифта. На лежащей там ноше.
Его ноше.
Его взгляд проникает сквозь герметичную крышку гроба и останавливается на причине его возвращения. На замороженном теле Мишель Д’Этуаль, урожденной Сили Блё. На Девушке со звезд.
Он выкрал кита, желая получить доступ к сундуку с сокровищами — к прошлому, а обнаружил, что этот сундук сделан из желтой меди, и что дублоны, лежащие в нем, не имеют никакой ценности. Закованные в броню карфагенские слоны, въезжающий на холм Аттила, Ксенофонт, выводящий свои Десять Тысяч из-под носа Тиссаферна, Линкольн, произносящий Геттисбергскую речь, — все были отлиты из того же сплава, что и сундук. А дном сундука служила крышка. Лишь одна монета имела хоть какую-то ценность, но условия, определяющие возможность потратить ее, делали ее столь же бесполезной, сколь и остальные. Знать заранее, что завтра произойдет нечто, чего вы совсем не хотите, — это благословение, но только в том случае, если вы в силах предотвратить это событие. Если же вы неспособны сделать это, если любые ваши усилия обречены на то, чтобы стать причиной этого события, тогда ваше предвидение — это проклятие.
Проклятие столь же ужасное, сколь ужасно безумие, от которого ваши усилия невольно освободили вас.
Он опять слышит падающий лист — ее шаг. Опять отворачивается от портрета на стене Круглого зала. От портрета с надписью: «Ze Trouveur d’Etoiles».
Она в белой блузке с гофрированными на три четверти длины рукавами. Плиссированная голубая юбка. Белые туфли-лодочки делают ее почти одного роста с ним.
Волосы у нее темно-каштановые, почти черные. Брови напоминают крылья черных дроздов. Черных дроздов, улетающих прочь...
Цветочно-синие глаза.
Да, это лицо Девушки со звезд. Но в его глубине скрыто лицо Сили Блё.
Она стоит перед ним, обреченная на смерть, синие глаза-цветы поблескивают от утренней росы.
— Чарлз сказал мне, что ты здесь.
Он не может произнести ни звука.
— Я боялась. Я ждала тебя у двери. Я хотела, чтобы ты увидел мои картины. А в последнюю минуту убежала в комнату отдыха и спряталась там.
Наконец ему удается разомкнуть губы.
— Боялась?
— Боялась прошедших лет. Темной пропасти лет, которая пролегла между нами.
— Сили...
Она в его объятиях, всхлипывает.
— Я оставляла на поляне записки. Месяц за месяцем. Но ветер уносил их.
— Сколько же ты там ждала?
— Неделю.
Неделю. Неделю без еды. Босая. Одна. Всеми покинутая...
Она отстраняется и смотрит ему в глаза.
— Старфайндер?
— Да?
— Я ужасно по тебе скучала. Скучала ежемесячно. По тебе и Чарлзу. Все эти годы.
Его охватывает волнение. Да, в его объятиях действительно Сили, но она же и Девушка со звезд. Мишель Д’Этуаль. Мертвая девушка, которую он идеализировал, в которую влюбился. Мертвая девушка, которая больше не мертва, но которая, как ни парадоксально, скоро должна умереть. От его собственной руки.
Проклятие все еще лежит на нем.
— Сначала я подумала, что вы бросили меня. Вы с Чарлзом. Но я знала, сердцем чувствовала, что нет. Тогда я начала думать, что вы оба, и ты, и он, погибли. Но никак не могла поверить в это. Отказывалась верить... И когда сегодня под вечер со мной связался Чарлз, я не выдержала. Я прогнала всех. Людей, смотревших мои картины. Друзей. Всех. Я могла думать только о тебе.