Старфайндеру сердечно жмут руку, и он понимает: то, что он принял в поведении Тода за враждебность, — всего лишь любопытство. Тод — который с бородой; Тед — с длинными каштановыми волосами. Они уводят Старфайндера в комнату, Мишель идет за ними. Комната представляет собой гибрид студии и жилой зоны. Арка обеспечивает доступ в небольшую кухню, где у маленького стола выстроились три стула. Помимо двери, через которую они вошли, из комнаты-студии выходят еще две двери, одна справа, другая слева от него. Та, что справа, приоткрыта, за ней виднеется изножье большой кровати. Та, что слева, закрыта.
Вскоре он обнаруживает, что сидит на упругой тахте, и совершенно не представляет, как там оказался. На кофейном столике перед ним появляется выпивка. Он делает большой глоток, не чувствуя вкуса, и ставит стакан на место. Его взгляд возвращается к закрытой двери, которая теперь прямо напротив него. Ведет ли она, как ее копия, в спальню?
В спальню Мишель?
Тод и Тед стоят посреди комнаты, каждый со стаканом в руке. Мишель стоит перед ними. Разговор в самом разгаре.
— Но ты не можешь вот так вот просто свалить, Майк! — (Это Тед). — Мы слишком долго были вместе.
— По крайней мере слетай с нами на пикник, а потом решай. — (Тод).
— И оставь Старфайндера здесь, да!
— Возьми его с собой. — (Тед). — Места хватит. Я не возражаю против компании из четырех человек. А ты, Тод?
— Нет, если это сохранит семью.
Старфайндер чувствует за спиной Время, эту разрушительную колесницу. Он поднимается со своего места.
— Полагаю, — говорит он, обращаясь к Мишель, — нам лучше сейчас же уехать.
— Я соберу вещи.
— Эй! — говорит Тод.
— Эй! — эхом вторит Тед.
Она подходит к закрытой двери и открывает ее. Эта дверь ведет явно не в спальню целомудренной молодой девицы, ведущей платоническое существование с двумя молодыми людьми. Эта дверь ведет в стенной шкаф.
В глубине сознания Старфайндера, шевельнулся во сне безумный Монах.
Колесница-разрушитель сдвигается вперед на неумолимый дюйм.
Мишель снимает с верхней полки чемодан, ставит его на соседний стул и открывает. Она начинает укладывать в него платья и юбки, соседствующие в шкафу с блейзерами и кричаще-яркими широкими брюками. Тод и Тед присоединяются к ней. Они начинают уговаривать ее, вполголоса, но у Старфайндера тонкий слух.
— Майк, ты спятила. Погоди хоть несколько дней. — (Тед).
— Ты сошла с ума, Майк? — (Тод). — Этот шут, с которым ты собралась бежать, тебе в отцы годится!
— Нет! И я не сбегаю, а просто ухожу. Возвращаюсь туда, где мое место.
— Где же это? — (Тод).
— Не имеет значения. Вы двое можете забрать мою машину. Можете продать ее, если хотите. Я подпишу право собственности перед уходом.
Тод хватает ее за плечи и целует.
— Ты не можешь вот так уйти, Майк! Такие тройки, как наша, складываются не каждый день!
Мишель высвобождается из его рук. Она складывает зеленое платье, убирает в чемодан к остальным. Ее движения и экономны и неторопливы. Она, кажется, ничуть не огорчена. Старфайндер пристально вглядывается в нее. На Дёрте ей давно обрили бы голову, а ее саму поставили бы к позорному столбу на площади. Даже на Голе ее образ жизни вызвал бы неодобрение. И тем не менее она стоит тут, словно святая, излучая невинность.
Безумный Монах, окончательно проснувшись, начинает колотить в дверь своей темницы.
— Тебе слишком нравится наша жизнь, Майк, — говорит Тед. — Ты не сможешь обойтись без нас.
— Может быть, и нет. Но я попробую.
Замок щелкает, как ломающийся прутик, и Монах вырывается из своей темницы, тесня тюремщика. В сознании Старфайндера внезапно взрываются безобразные грубые слова, обретают форму непристойные картины. Он обнаруживает, что широкими шагами пересекает комнату. Увидев его лицо, Тед и Тод пятятся. Мишель в упор смотрит на него, но не отшатывается.
Голос его звучит хрипло.
— Это и есть твоя семья?
— Иногда мы называем такие треугольники семьями, Старфайндер. Может быть, мне следовало объяснить это прежде, чем я привела тебя сюда. Такие вещи — дело обычное; я сочла само собой разумеющимся, что ты все знаешь об этом. Я... наверное, я просто забыла, что ты с Гола.
— Не с Гола. С Дёрта!
Тогда она отшатывается, но не из-за самих слов, а из-за бешеной страстности, с какой он их произносит.
— Не кричи на меня, Старфайндер.
— Ты не та девочка, за которой я прилетел на Землю. Ты незнакомка! Скандально живущая с двумя мужчинами! Без стыда!
— Почему я должна стыдиться? Сейчас Век сексуального просвещения. Средневековье Секса давно позади.
— Просвещение! Просвещение — совокупляться с грязной кучей тел?