Глаза Старфайндера плотно закрыты. Он отказывается их открывать. Если, как кажется, смертельная сыворотка не подействовала в полной мере и он галлюцинирует, тьму его сознания просто заменит тьма внутри капсулы, ведь, жив он или нет, логика подсказывает, что он благополучно направляется к месту своего назначения и, возможно, уже в плену гравитационного притяжения огненной Фарстар.
Он чувствует на губах ласковый поцелуй. Мягкий, теплый и слегка влажный. Тот же голос шепчет:
— Продолжай попытки, Чарлз.
Теперь он понимает, чей это голос.
Третий символ куда более определенный:
Глаза Старфайндера открываются сами собой.
Прямо над его лицом — другое. Не вполне сердечком и не вполне овальное. Такое среднее. Когда-то это было детское лицо, лицо двенадцатилетней девочки, похитившей звездного угря. Сохраняются следы его прежней худобы, ровно столько, чтобы намекнуть на подростковую миловидность, скрытую под нынешней классической, с его точки зрения, красотой. Это же и лицо мертвой девушки, которую он обожал, которой поклонялся, мертвой девушки в белом скафандре, с замерзшими на щеках слезами, мертвой девушки, которая ненадолго восстала из мертвых и вернула к жизни умирающего кита, а потом возвратилась в свой ледяной гроб. И это лицо той самой девушки, которую он, обернувшись, увидел в ту судьбоносную ночь в «Доме безмятежности». И все-таки другое лицо: лицо, от которого отхлынула кровь, лицо той, кого он оскорбил за соглашательство с тем образом жизни, который в своей наивности она принимала за нравственный и который, несмотря на прямо обратные утверждения так называемых моралистов всех времен, возможно, был — нет, возможно, является — не менее нравственным, чем любой другой.
Многоликая девушка в чреве кита.
Да, он в чреве кита. Он узнает помещение, в котором находится, койку, на которой лежит. И то, и другое его. Кит, после того как «палач» снова оказался на его борту, должно быть, догнал капсулу и, воспользовавшись психокинезом, поместил ее в причальный отсек. После чего Сили\Мишель как-то умудрилась доставить его сюда. Возможно, он пришел своими ногами, сам того не сознавая. Можно спорить, могут ли мертвецы ходить, но никто не может утверждать, что они возвращаются к жизни.
Тем ему ясно, что он не умирал.
Сили\Мишель — нет, он должен думать о ней исключительно как о Мишель, раз уж она выбрала себе это имя — Мишель уже сняла маску палача и сбросила черный капюшон, закрывавший волосы и лицо. Но она еще не избавилась от одеяния. Вероятно, у нее не было на это времени. Или, возможно, его освобождение всего лишь сон, и он по-прежнему в капсуле, летит к солнцу. Он закрывает глаза, затем снова открывает их. Нет, это не может быть сон. Она по-прежнему там, сидит около его койки, цветочно-синий взгляд мягко касается его лица.
Внезапно его охватывает ужас. Если он не умер, то, вполне возможно, не умер и безумный Монах.
Но взгляд цветочно-синих глаз сообщает ему, что это не так. В их мягком сиянии он видит свое нутро... Видит рухнувшие стены темницы, отмечающие могилу мертвого Монаха. Requiescat in расе...
— Как, — шепчет он. — Как вышло, что я все еще жив? Я знаю, ты перемещалась в прошлое. Но эта сыворотка... Я видел, ты впрыснула ее. Или ты впрыснула вместо нее наркотик? Такой, который просто заставил меня заснуть?
— Нет, это была сыворотка. У палачей не доступа в лабораторию Комплекса. Не было никакой возможности подменить яд.
— Тогда как? Действие сыворотки нельзя остановить.
— Нет, нельзя, а предотвратить — можно. — Последнее слово она выделила. — Помнишь, Старфайндер, ты когда-то был реконструктором и жил в Сверце? А помнишь девушку, которая перехватила тебя на темной улице, после того как ты вышел из кафе, и поцеловала прямо в губы?
— ...Да, помню.
— Горьковато-сладкий вкус, который оставил на твоих губах тот поцелуй, и был тем средством, что предотвратило действие сыворотки. Той девушкой была я... Так называемая смертельная сыворотка — это культура возбудителей смертельной болезни, инкубационный период которой измеряется в секундах. Синдром Хараша. Вполне действенная бактериальная вакцина для внутреннего употребления разработана уже давно, но так и не поступила на рынок. Препарат обеспечивает девяностопроцентный иммунитет — этого недостаточно, чтобы полностью предотвратить болезнь, но вполне довольно, чтобы ограничить ее развитие самой начальной стадией, связанной с потерей сознания, и смягчить последствия. Когда я узнала о существовании такой вакцины, я отправилась в прошлое и искала, пока не нашла.